Картина выглядела до боли узнаваемой. Лешка сделал несколько неуверенных шагов, и едва не провалился в глубокий сугроб. Матерясь, как портовый грузчик, он выбрался на твердый наст и внимательно огляделся. Увы, ни высоких стен Цитадели смерти, ни Ущелья мертвого дракона - ничего подобного вокруг не наблюдалось. Разве что поблизости, словно печальное напоминание об остатках былой роскоши, торчала одинокая дверь разбитой лаборатории. Она смотрелась, как деталь неведомых руин, случайно попавшая в безжизненную пустыню.
Подле двери покоился кусок толстого стекла с потеками чужой крови и разбитыми колбами. Тут же лежала пара мохнатых ушей, опаленная тетрадь и здоровенная шестипалая конечность с татуировкой на запястье "За Мордор". В этот момент в комнате что-то громко крякнуло, а затем из приотворенного зева легкой струйкой потянулся черный дымок.
- Вот тебе и новый цикл испытаний, - тоном философа буркнул Лешка Сухарев и брезгливо передернул плечами.
Было совершенно непонятно, что предпринять в подобной обстановке: оставаться на месте или идти в неизвестность в надежде обнаружить подходящее убежище? А холод тем временем становился все забористее, он вполне ощутимо забирался под одежду, напоминая о том, что, без домашнего тепла, человек долго не протянет.
Пришлось вернуться в лабораторию и снова хорошенько осмотреться. Чтобы осмотру ничего не мешало, понадобилось несколько раз налечь плечом на дверь и отворить ее как можно шире. Когда в комнате посветлело, яснее проступили детали помещения. Снег при этом неторопливым потоком осыпался в отваренный проход, ходко заполняя любую лазейку в развороченной обители знаний.
Через четверть часа Лешка твердо уяснил, что кроме "электрического стула" он не найдет в развалинах Цитадели смерти ни единого полезного предмета. Пожалуй, только колпак магистра Мюллера, сорванный взрывом и расплющенный в жестяную лепешку, мог бы пригодиться в этих заснеженных местах.
Не откладывая дело в долгий ящик, объект под номером 768 принялся за дело. Тут смекалка его не подвела. Два аккуратных отверстия, а также ременная петля, сделанная из кожаной обивки "пыточного кресла", довольно быстро превратила бывший колпак Мюллера в рыцарский щит. Конечно, щит смотрелся неказисто - по-идиотски, но лучше уж выглядеть живым идиотом, чем умным покойником.
"Оружие - это, пожалуй, главное, что нужно иметь каждому человеку, дабы противостоять любой напасти"... - чуть приободрившись, подумал Лешка Сухарев. Он выломал подходящую ножку от стула, крепко-накрепко привязал к ней обломок камня и, держа в руках щит и дубинку, вышел навстречу неизведанному миру.
Мир встретила его недобро. К тому же, издалека отчетливо послышался протяжный волчий вой.
- Вашу мать! - истово выругался Лешка Сухарев. - Доколе простому человеку терпеть такие напасти?!
Вой хищников ответил ему истовым хором, заставляя пошевеливаться, а не трепать языком, словно Небесам было угодно видеть постоянную борьбу человека за собственное существование.
Итак, щит и дубинка в руках - вот и все богатство, которым посчастливилось обзавестись Лешке в этой загадочной реальности.
- Ничего-ничего, - зверски ударяя дубинкой по щиту, рявкнул он в сердцах. - Человек - это вам не фунт изюма, он тоже был изготовлен Всевышним практически в полевых условиях, однако сумел подняться с колен и полететь в космос!
Близкий ор чудовищ вновь был ему ответом. Этот звук заставлял вжимать голову в плечи, он ясно намекал, что в космос можно запросто отправить любого кретина, а вот выжить на грешной земле способен не каждый человек.
Тем временем, три красных луны поднялись к самому зениту, задержались там ненадолго, а затем неторопливо покатились вниз, в самую сердцевину снежного мрака. Лишь огромное синее солнце заполнило небосвод. В свете этой гигантской звезды в атмосфере что-то тихо шваркнуло, на краткий миг воздух как будто слегка раздвинулся, и показались смутные очертания Цитадели смерти, окруженные мрачными пиками Ущелья мертвого дракона.
"Похоже, реальность трещит по швам, - подумал Лешка. - И либо она утащит меня за собой, либо я выберусь отсюда к чертовой матери".
Уже через минуту он шагал на закат, подбадривая себя матерными словами.
<p>
Эпизод двадцать седьмой</p>
Прогресс идет не шатко и не валко,
Ведь он, как все, окажется на свалке...
Монотонная ходьба утомляла. Спустя час (или три) Лешка уже не чувствовал ни рук, ни ног. В голове воцарилась абсолютная пустота. Казалось, мороз поселился у него где-то в печенках и постепенно подбирается к самому сердцу. Кожа на лице одеревенела, тело болело от усталости и тянуло в сон. Однако шаг за шагом, медленно, но упорно, он ступал по снежному насту, то и дело проваливаясь в предательское крошево ледяного покрова. В полуобморочном состоянии он видел перед глазами какие-то неясные картины, миражи, видения и грезы. Перед его глазами возникали и пропадали образы таинственных дев, фигуры могучих атлантов и толпы рабочих, похожих на морлоков из романа Герберта Уэллса. Девы были полуобнажены и обольстительны, словно гурии в садах восточных шейхов. С ними хотелось возлечь, утешиться ласками и выпить вина, но этому мешали атланты. Они таскали на плечах большие каменные блоки, с адским грохотом укладывая их один на другой. Атлантам было плевать на Лешку, эти богоподобные бодибилдеры занимались великим проектом, они возводили непробиваемую стену, рукотворную преграду между Мраком и Светом, у подножья которой, словно непоседливые термиты, копошились людишки. Где-то звучал хор мужских голосов, издалека звонил колокол, раздавался шепот о близком конце эпохи и новом рождении Вселенной. Время исчезло, окружающий пейзаж сделался вдруг дрожащим английским пудингом. В голове роились белые мухи, кипел разум, жаркое дыхание рвалось наружу, не в силах растопить окостеневшие очертания реальности.