- Да заткните же ему пасть!
Полковник Фейк среагировал мгновенно. Он нажал кнопку, скрытую в его амбарном столе и на пороге тотчас же возникли крепкие молодые люди с фигурами горилл.
- Увести, - скомандовал полковник.
Гориллы увели. Причем куда надо - в бетонированные апартаменты без окон и дверей. Не было даже лежанки, чтобы откинутся после долгих допросов. "Похоже, этот мир создан богами с задатками явных зэков... - устало подумал Лешка Сухарев. - Иначе как объяснить склонность его обитателей к тюремным застенкам".
Мысль выглядела здравой, но философствовать далее пленнику не позволили, ибо потолок вдруг ощетинился мелкими зазубренными кольями и начал медленно опускаться ему на голову. Стены - также сдвинулись с места, медленно смыкая пространство, посыпался песок и цементное крошево. В довершение, тревожно завыла сирена, коротко замигал красный свет, а пол принялся разогреваться, как вместительный противень, засунутый в мартеновскую печь.
Увы, такие изменения в обстановке не предвещали ничего хорошего. Они заставили Лешку Сухарева метаться по камере не хуже испуганного таракана.
- Вашу мать! - прокричал он. - Чего вы от меня хотите, пидоразы?!
Пидоразы молчали, смыкая стены и потолок с прежним усердием. Лешка заметался, тыкаясь в стены, словно затравленное животное, но выхода не было. Более того, откуда-то послышались чавкающие звуки, после чего воздух в помещении начал быстро улетучиваться. Когда положение усугубилось настолько, что дышать стало невозможно, Лешка опустился на колени и, чувствуя макушкой громаду надвигающегося потолка, бессильно распластался на полу.
- Аттеншен плиз! - тотчас же произнес чей-то приятный женский голос. - Левел камплит! Хевен найс дэй!
Сразу же стало тихо, затем раздался громкий щелчок неведомого рубильника, и процедура прекратилась. Стены и потолок поехали обратно, едва не подцепив человека за шкирку, а пол принялся остывать с завидной скоростью. В конце концов, распахнулась невидимая дверь и в камеру вошли люди в белых халатах.
"Ученые", - догадался Лешка, жадно глотая воздух.
Ученые сыпали специфическими терминами и горячо спорили. Звучали загадочные слова о лоботомии, частичной эвтаназии, химической кастрации и недостаточном инструментарии, чтобы получить положенную реакцию.
Ученые не глядели на Лешку. Они говорили об усилении электрического поля, их удручало недостаточная концентрация газовой атаки. Они сетовали на ложные секторальные искажения в каком-то левом объеме. Кто-то был недоволен архаичным оборудованием и устаревшим прибором Хостингера. Остальные, посверкивая очками, начали спорить о сомнительных задачах проекта и произвольных толкованиях полученных данных. В споре постоянно упоминались какая-то синяя пилюля, криогенная ванна, вакуумная обработка, искусственный интеллект и трансгенетика.
- За ними будущее, - сказал какой-то высоколобый ботаник. - А попаданцы - это вчерашний день человечества. Увы, они яркий пример деградации нашего общества, а не предвестники новых открытий...
Тогда одна ученая, сердито возвысив голос, пожелала, чтобы Лешку Сухарева немедленно запихнули в центрифугу, затем привили ему штамм оспы и холеры, вскрыли черепную коробку и скрестили его с мухой дрозофилой.
- С мухами мы уже пробовали, доктор Ханаева, - резко возразили ей несколько человек. - Это бесперспективное направление. У нас до сих пор 36-ой отдел жужжит над каждым завтраком, как ненормальные.
- Вау!
- Жжуть!..
Словом, никто не обращал внимания на заключенного. В камере возникла острая научная дискуссия, риторика которой грозила перейти в грубую потасовку. Потом заговорила красивая дама с ярко-накрашенными губами. Двигалась она грациозно, как женщина-кошка. Ей не хватало только хлыста и черного эсесовского костюма.
- Это обыкновенный имбецил... - наконец сказала она, листая какую-то жиденькую папку с корявыми литерами УО 112. - У него нет и никогда не было никаких сверхспособностей, разве что склонность к откровенному идиотизму, нужному лишь для того, чтобы попадать в заведомые неприятности.
- Но позвольте, профессор Фрост, - возразил чей-то степенный мужской голос. - Мы знаем, что сверхспособности могут проявляться неожиданно, в самый неподходящий момент. Возможно, мы недостаточным образом продумали степень воздействия на исходный материал, то есть нам не хватило экспериментального прессинга на примитивный организм этого субъекта.
После пройденных испытаний, Лешка подумал, что ослышался.
- Если вас интересует мое мнение... - хрипло произнес он и надсадно откашлялся, - то я бы воздержался от дальнейших экспериментов над моим примитивным организмом.
- О нет, уважаемый, - холодно отчеканила профессор Фрост. - Мы собрались здесь не для того, чтобы выслушивать ваши возражения.
- А для чего? - с большим любопытством поинтересовался Алексей Сухарев.
- Это не обсуждается.
- А можно задать личный вопрос?
- Только коротко и по существу, - милостиво позволила профессор.
- Что вы делаете сегодня ночью?
- Так... - лицо профессора Фрост сделалось твердым, словно камень. - Я хочу, чтобы этого человека проводили в дезинфекционную камеру, после чего хорошенько накормили и отправили на старт.
- Но позвольте, старт намечен с кандидатурой железного человека!
- Поверьте мне... - суровым тоном сказала женщина-кошка. - Этот экземпляр, куда железнее любого самого железного человека. Увы, наш кандидат, конечно, лучший из лучших, пробы негде ставить. Но без своего чудесного костюма с атомной батарейкой, он, в сущности, калека, инвалид, достойный почетной отставки. А тут, господа, перед нами идеальный образец выживания. И судя по его дурацкой физиономии, он может выжить практически в любых условиях.