========== –1– ==========
Николас бросил раздражённый взгляд на посланника. Тот жался к дверному проёму, не зная, куда себя деть. Впрочем, неудивительно. В подземельях замка было неуютно всем, исключая самого Ника и, возможно, Хорана.
- Ну и? – нетерпеливо спросил Николас, краем глаза следя за нервными суетливыми движениями посланца.
- Я… простите, я… князь Эрон послал передать вам письмо.
Парень поспешно вытащил из-за пазухи письмо – настолько поспешно, что надорвал его точно посередине. Посланник в ужасе замер в забавной позе с наполовину вытянутой рукой. Ник бесцеремонно вырвал письмо из его рук; да и с чего ему было церемониться с простым гонцом?
- Иди, - раздражённо бросил Николас, уже не обращая на трусливого паренька никакого внимания.
- Ээээ… князь приказал передать ещё кое-что. Он сказал… - посланник сделал паузу. Видимо, то, что ему требовалось передать, было весьма смелого содержания. Ник с иронией изогнул брови.
- Он приказал тебе молчать и тратить моё драгоценное время?
- Ваше сиятельство, я… князь сказал, чтобы вы не… не игнорировали его, - к концу фразы слова гонца стали совсем уж неразборчивыми, словно он намеренно стремился сделать речь как можно менее понятной. Вероятно, думал, что это посчитают излишней вольностью и его убьют в порыве ярости.
Николас примерно догадывался, что о нём говорили в деревнях и городах княжества Хольцрин. Наверняка только тот факт, что Ник был младшим братом князя Эрона, мешало крестьянам пойти на его замок с вилами и факелами. Некромантия была не самым благородным и почитаемым из занятий, даже учитывая, что в соседнем княжестве стригои то и дело устраивали налёты на собственные поселения, вырезая людское население практически под корень.
- Передай князю, что я получил послание, - фыркнул Николас, глядя на прижимающегося к двери посланца, - хотя ты и очень старался, чтобы я его не услышал.
От ужаса парень ойкнул и с такой поспешностью выбежал из помещения, словно за ним гнались Гончие.
Ник сломал сургучную печать с гербом брата и вытащил лист бумаги.
«Приходи в замок, когда наступит ночь. Эрон»
Лаконично, как всегда. Николас смял лист в кулаке и задумчиво оглядел лабораторию. До него запоздало дошло, что именно мальчишка-посыльный будет сегодня ночью рассказывать в деревенской таверне под пьяный хохот и опасливые вздохи.
Стеллажи с банками давно покрылись паутиной – ни одну из них Николас не трогал уже очень давно. Так давно, что, казалось, они скоро врастут во влажные стены. Впрочем, одна из банок, неприметно примостившаяся на самом краю одной из полок, не носила никаких следов паутины. Едва ли она представляла для воров какую-то ценность, но Ник всё равно скрыл её, начертив на крышке руну. Впрочем, едва ли в этом замке на самой окраине княжества Хольцрин, окружённом болотом, лесом и кладбищем для изгоев, было что-то настолько ценное, что грабители осмелились бы попытать счастья.
Замок принадлежал их с Эроном отцу, князю Тристану. С детства Николас понимал, что правителем ему не стать, поэтому уделял всё своё время изучению магии своих предков, тому, о чём остальные люди предпочитали упоминать только шёпотом. Некромантия – это звучало для Николаса символом власти. Власти над самой жизнью. Он стремился к знаниям, жадно поглощал книгу за книгой, не брезговал и теми, что были написаны на человеческой коже. Если попадался труд или свиток на незнакомом языке, Ник учил его, но не оставил без внимания ни одну табличку, ни одну книгу и ни один труд, который смог найти.
Когда умер отец, Николас не посягнул на трон, хотя оба брата понимали, кто из них сильнее. Нику не нужна была власть над кучкой крестьян и несколькими существами, которые жили в Хольцрине. Ему нужна была другая власть, сила повелевать мёртвыми, распоряжаться самой жизнью.
Тому, чего Николас достиг в свои годы, мог позавидовать и отец, и брат, и любой другой из пяти князей Аралона.
Впрочем, всё имеет цену. Ник думал, что ценой будет его отказ от обычной жизни, его готовность сутки напролёт проводить над книгами и выкопанными на кладбище телами.
Он понял, что ошибался, в тот день, когда ему исполнилось двадцать пять.
В тот день Николас, сын Тристана, брат князя Эрона, встретился с Норнами.
…Ник продирался сквозь густые заросли, не забывая тщательно осматриваться в поисках нужного ему Болотного Цветка. Он уже значительно ушёл от замка и волновался, что тело повешенного вчера убийцы начнёт разлагаться до того, как он успеет найти этот проклятый цветок и сварить состав против гниения тканей.
Николас вышел к притоку реки Рин, давшей название их княжеству – «Лилия у Рина», так переводилось его название с древнего языка. Древний язык был единственным, который не поддался Николасу. Неудивительно, впрочем – язык был столь забытым, что никто не помнил даже его названия. На нём говорили во времена, когда Аралон был единым королевством, которым в мире и согласии управляли брат и сестра – их имена не сохранила ни одна летопись, но однажды в подземельях своего замка Ник нашёл упоминание, высеченное в камне. Он смог прочитать немного, но из того, что можно было разобрать, он уловил, что королеву звали Карнисса, а короля – Кианель.
Приток Рина обрывался болотом – тем, которое Николас, собственно, и искал. Он прошёл вдоль берега – земля здесь была покрыта мелкими камешками и песком, так что сапоги увязали, и идти было всё труднее.
Ник заметил сияние издалека – оно шло из пещеры, вернее, трещины в небольшой скале. Туда едва ли мог поместиться человек, но Николасу стало интересно, кто и зачем туда забрался. Он подошёл, раздвигая руками колючие кусты, и заглянул.
Трещина оказалась на удивление широкой и абсолютно тёмной. Николас сильно сомневался, что привлекшее его свечение, которое, к тому же, померкло с минуту назад, действительно стоит того, чтобы пробираться в какую-то трещину в непроглядной темноте.
- Это нечестно! – звонко шепнул чей-то голос; послышалось хихиканье и шиканье, сопровождающееся звучным шлепком.
Ник поднял брови и шагнул внутрь.
Светло стало мгновенно, словно множество факелов зажглись по щелчку пальцев.
В центре пещеры, которая просто не могла поместиться в этой узкой расселине, стояли три прялки. Прях, соответственно, тоже было три. Та, что безучастно сидела за прялкой, не прекращая работу, была стара – её серебристые волосы свободно спускались на спину. Её простого покроя платье напомнило Нику звёздное небо – множество блестящих точек были рассыпании по чёрной ткани. Такого материала он раньше нигде не видел, даже у самых богатых княжеских дочерей, которых привозили к Эрону в надежде породниться с князем Хольцрина.
Другая женщина в пещере была, кажется, ровесницей Николаса – высокая и статная; её русые волосы, заплетённые в толстую косу, лежали на плече. Её платье, перевязанное под грудью лентой, было небесно-голубым.
Третья пряха была вовсе не женщиной, а маленькой девочкой лет семи-восьми. Её пышные волосы были чёрными, а платье – белоснежным. Именно эта девочка смотрела на незваного гостя и хихикала.
- Здравствуй, Ник, - женщина с русыми волосами улыбнулась.
- Я победила, - перебила девочка, - я говорила, он придёт!
- Если бы ты не засмеялась, он не решился бы, - сдвинув брови, возразила женщина.
- Вечно ты со своими «если», - сморщилась девочка.
- Вы кто? – Николас по-хозяйски прошёлся по пещере, рассматривая прялки и ища источник яркого освещения. То, что его узнали, не было поводом для удивления – он был в княжестве ничуть не менее известен, чем Эрон. Правда, упоминание его имени часто сопровождалось суеверными плевками через плечо и крестным знамением.