Вскоре Скарлетт смирилась и даже перестала каждый день просыпаться с мыслью, что жизнь в ней поддерживает чужое сердце. Правда, безобразный шрам на груди не хотел зарастать и не реагировал ни на какую магию. В последние годы это особенно мешало, когда её наряды становились с каждым десятилетием всё откровеннее.
Решение уйти от Райтера зрело в ней с самой смерти Кима. Но тогда она была ещё слабой, потерянной, совершенно не готовой противостоять Безымянному. Поэтому она замкнулась в себе и в книгах, пытаясь найти там ответы на то, как победить непобедимого.
Пару раз она пыталась сбежать, жить отдельно, в какой-то период даже всерьёз собиралась отказаться от магии и жить как обычная девушка, но слово, данное когда-то Райтеру, держало её рядом с ним, всегда вынуждало возвращаться. Испытанное при этом унижение заставляло Скарлетт надолго отказаться от очередной попытки разорвать их связь.
Поворотным моментом стал прошлый год, когда по просьбе – вернее, мягкому приказу – Безымянного, она отправилась в обнаруженную недавно во Флорвиссе древнюю библиотеку, где нашла любопытный фолиант, который втайне привезла домой и изучала в течение нескольких месяцев.
Скарлетт опасалась того, что Райтер всё узнает и найдёт другой способ привязать её к себе. Он своё слово держал и ни разу не высказал своего к Летти – как он её всегда называл, игнорируя остальные формы имени – сексуального интереса. Сперва Скарлетт видела в нём почти брата, но сейчас понимала, насколько это было наивно. Она была удобна, была послушной куклой, из которой можно было делать всё, что только вздумается. Когда-то Кора была совсем не против, но теперь вместе с истекающим тысячелетием изменилась и она.
Скарлетт нетерпеливо взглянула на часы. Её последний любовник, Марвин, был, по совместительству, тем, кто согласился достать ей поддельные документы. С собственным именем Коре было не уйти далеко, но и тащить за собой балласт в виде смазливого, но недалёко Марвина она тоже не собиралась.
Спустя десять минут Скарлетт перестала нервничать. Она просто поняла, что ждать больше не имеет смысла, и обернулась, чтобы уйти, когда у переулка притормозила заметная красная иномарка.
Кора скрестила руки на груди и, прищурившись, следила взглядом за подтянутой фигурой в дорогом костюме.
- Ты опоздал, - холодно бросила она, но Марвин не ответил. Только когда он приблизился к ней практически вплотную, Кора поняла, что случилось.
Взгляд у мужчины был пустой, лишённый любых мыслей и эмоций.
Любимый трюк Безымянного – знал, что самому ему незамеченным к Коре не подобраться, и вместо этого занялся Марвином. Он уже мёртв и запрограммирован на то, чтобы передать какое-то сообщение. После этого мозг окончательно откажет.
- В следующий раз советую найти менее болтливого любовника, - механически выдал Марвин, но воображение мгновенно подбросило Коре насмешливую интонацию, с которой это сказал Райтер.
Мужчина соскользнул на землю, словно кто-то обрезал нити, державшие его в воздухе. Скарлетт выругалась и подобралась, напряжённо оглядываясь. Проследить за такой заметной машиной труда не составляло, да и фраза наводила на мысль, что перед смертью Марвин много чего рассказал.
Но интуиция не предупреждала об опасности, и Кора задумалась. В Хольцрин дорога теперь закрыта. Документов нет, разве что магия, но её магия, мощная, словно прожектор, мгновенно привлекала к себе внимание.
Можно было податься в Вентрос – все те, кто знал её триста лет назад, давно мертвы, и в каждой неестественной смерти того, кого она когда-то знала, Скарлетт видела Безымянного. Княжна Мелания, Виар с семьёй, даже её опекун – все они давно ушли, и порой Кора была этому рада, не желая, чтобы близкие видели её такой.
В Хольцрине же практически ничего не изменилось – князь Эрон женился на княжне Илоне из Визена и совсем недавно объявил, что они ждут первого наследника. Слава же князя Николаса и его Гончих теперь простиралась далеко за пределы Хольцрина, наводя ужас на самые отдалённые регионы.
О Хоране Скарлетт больше не слышала, помимо упоминаний его имени как главы Гончих. Что сделал с ним Николас, превратил ли его в живого мертвеца? На этот вопрос ответа Кора не знала и порой признавалась себе, что знать не хочет. Хоран был единственным, перед кем Скарлетт испытывала ещё чувство вины. Несмотря на все эти годы, наполненные кровью и жестокостью, молодой воин до сих пор заставлял её испытывать мгновенный укол в самое сердце.
Кора застегнула куртку до упора и сунула руки в карманы; конец осени в Тальнере, где они с Райтером жили последние годы, всегда был холодным.
Вопрос о том, куда ей податься, встал перед Скарлетт со всей серьёзностью.
========== –18– ==========
Скарлетт встала, разминая мышцы, и зевнула.
Спать на скамейке в парке оказалось не большим удовольствием, но за свои годы Кора и не в таких местах проводила ночи. Одним мыслительным усилием она могла сделать себя невидимой для всех, хотя пользоваться магией было нежелательно – отследить именно её магию было для Безымянного легко, поэтому единственным вариантом было пользоваться артефактами. Кое-какие магические предметы Скарлетт взяла с собой из дома, понимая, что больше такого не сможет найти ни в одном магазине и ни на одном сайте.
Невидимой для всех её делал прозрачный хрустальный браслет на правой руке; правда, артефакта, что помог бы ей найти жильё, не применяя при этом магию, не существовало. Поэтому Скарлетт решила действовать проще – с помощью денег. Правда, в этом случае проблема была с документами – и учитывая план Марвина, до вчерашнего вечера Кора считала этот пункт плана практически выполненным. Но теперь приходилось как-то выкручиваться.
Этот городок с красочным названием Сильверфилд находился в какой-то паре миль от границы Тальнера и Хольцрина и представлял собой провинциальное местечко с населением в несколько тысяч.
Скарлетт снова зевнула, повернула браслет на запястье, снова становясь видимой, и, оглядевшись, зацепила взглядом небольшую кафешку с симпатичной вывеской и домашними клетчатыми занавесками.
Кора запустила руку в карман куртки и вытащила пару купюр. О деньгах она привыкла не беспокоиться – у Безымянного их было столько, что считать бессмысленно.
В других княжествах в подобных кафешках висели колокольчики над дверью, но Тальнер был землёй стригоев, которые ненавидели резкие звуки. Впрочем, днём их на улицах не было; по крайней мере, в других городах княжества при свете солнца всё словно вымирало. Здесь же, у самой границы, жили, по большей части, обычные люди. Жить в Тальнере было гораздо дешевле, чем в других княжествах, поэтому самые бедные семьи могли на землях стригоев позволить себе трёхэтажный особняк с садом и бассейном. Правда, взамен приходилось терпеть соседство с теми, кто смотрит на людей как на ходячие бифштексы.
В забегаловке было темно – цветастые занавески оказались декоративными, а стёкла в окнах – затемнёнными. Навскидку Скарлетт определила в двух из троих посетителей стригоев и села за стойку.
Молодая официантка показалась из заднего помещения и приветливо улыбнулась.
- Доброе утро.
Кора кивнула и жестом попросила кофе. Хотелось поскорее выпить горячего кофе и уйти – стригои, в отличие от людей, вполне могли чувствовать сущность и при желании понять, что она не обычный человек.