Юста молча закрыла коробочку и спрятала в карман.
- Зелье готовится около недели, а настаивается несколько месяцев. До этого я ваши слова проверить не смогу, - прищурившись, сказала она, - но вы что-то хотите от меня прямо сейчас, так?
- Не то, чтобы от тебя, - подумав, ответил Безымянный, - хочу, скажем так, помочь князю Николасу.
- В чём?
- В княжестве Визен, что у подножья гор, есть человек по имени Крис Шеридан. Пусть Николас его найдёт.
- Зачем? – нахмурившись, спросила Юста, - кто он?
- Я тебе расскажу, а ты должна будешь всё передать князю. Только не упоминай при этом обо мне. А то не ровён час, и о тебе что-нибудь… неприглядное всплывёт.
Юста поморщилась; это уже походило на откровенный шантаж, но выхода не было – вернуть потерянные воспоминания было не просто заманчиво. Три сотни лет Жюстина жила с мыслью, что у неё нет ничего, кроме имени. Ник мало рассказывал ей о прошлом, ссылаясь на то, что не знал о нём ничего. История о том, что её нашли в лесах у Рина, звучала просто и правдоподобно, но что было до этого? Как она там оказалась? Этот вопрос терзал Юсту долгое время. Заново восполнив пробелы в памяти, касающиеся алхимии, она смогла понять, что её амнезия – не просто от удара по голове или шока, а результат действия очень сложного состава, сварить который было под силу не каждому рядовому алхимику. И уже давно девушка смирилась с тем, что противоядия сделать не сможет.
Однако смириться с тем, что её жизнь, семья и личность навсегда потеряны, оказалось невозможным. Юста понимала это теперь, когда никак не желала выпустить из рук баночку с пеплом Костяного цвета.
Но цена того, что может попросить от неё Безымянный, могла быть куда выше, чем она готова заплатить.
Впрочем, рассказать Нику о каком-то оборотне казалось весьма безобидным, и Юста, хмурясь, кивнула.
- Ладно, я ему всё скажу.
***
- Ты чего? – Кора, зевнув, выглянула из спальни, услышав звук бьющейся посуды. Этой ночью Скарлетт больше не снились кошмары, хоть она и спала в хозяйской спальне, а не под Ловцом Снов. Комнатка была маленькая, с таким же занавешенным окном, довольно широкой кроватью, накрытой уютным лоскутным одеялом, и комодом цвета красного дерева.
На кухне Киннан что-то искал в ящиках, холодильнике и тумбах. Когда Кора, набросив на плечи найденную на кровати шаль, вышла, проспав около двух часов, он, присев на корточки, по одному выдвигал ящики.
- Ищу кровь. Рити теперь до вечера не разбудишь, и я не могу найти, где она хранит запасы.
Скарлетт вздохнула; до этого она откладывала момент, когда нужно будет признать, кем стал Киннан. Ему нужно пить кровь, нельзя выходить на солнце и ещё много разных «нельзя».
Взгляд Коры непроизвольно метнулся к спящей на диване Верити; должно быть, верхнюю кофточку снял с неё Кин, оставив в одном только лёгком платьице и накрыв пледом. На бледной тоненькой руке, лежащей поверх пледа, Скарлетт увидела несколько круглых шрамов.
- Что это у неё? Разве у стригоев не всё заживает мгновенно? – удивлённо спросила Кора, присев рядом с девушкой.
Киннан выпрямился и подошёл, тяжело вздохнув.
- У Рити всё не так, как у обычных стригоев. Наверное, из-за её дара. Конечно, всё заживает быстрее, чем у людей, но шрамы не исчезают.
- А откуда эти?
- Рити мне не говорит. Когда спрашиваю, она молчит и начинает плакать. Но мне кажется, я знаю, что это. Сигаретные ожоги.
Кора поморщилась и неосознанно погладила Верити по руке, но Киннан мягко перехватил её запястье.
- Нет, не надо. Рити не любит, когда её трогают.
- Что за ублюдки с ней такое делали? – свистящим шёпотом спросила Скарлетт, - мерзкие твари.
От гнева Коры вокруг замигали лампочки; Киннан быстро прижал её к себе, и девушка глубоким вдохом заставила себя успокоиться.
- Тебе очень нужна кровь? – тихонько спросила Скарлетт, - возьми мою.
- Уверена? Это неприятно, - предупредил Кин и, дождавшись кивка, оглянулся на Верити, - идём в другую комнату.
В спальне Кора села на кровать; Киннан, помедлив, спустил с её плеч сперва шаль, а потом и рубашку.
- Аккуратно не получится, - улыбнулся он одними губами, но Скарлетт поняла, что друг нервничает.
- Ты чего? Всё хорошо, я сама предложила, - она успокаивающе погладила его по щеке кончиками пальцев, - можешь хоть всё выпить.
- Я и забыл, какая ты, - шепнул Кин, садясь рядом с Корой.
- Бессмертная? – тихонько фыркнула она.
- Самая лучшая, - поправил Киннан и прильнул к её обнажённой шее. В первую секунду Скарлетт даже ничего не почувствовала, но неожиданно ощутила сперва головокружение, потом резкую боль чуть в стороне от горла. Она попыталась не шевелиться; одна рука Кина скользнула ей на затылок, другая – за спину.
Спустя какое-то время Кора поняла, что предметы вокруг начинают расплываться, и впервые задумалась, сможет ли Киннан остановиться. За свою жизнь она не боялась, но никак нельзя было задерживаться в Нирасе дольше одного дня, иначе они подставляли Верити.
- Кин, - выдохнула Скарлетт и попыталась отстраниться, но мужчина только сжал её сильнее. Видимо, он слишком долго сдерживался и теперь не мог остановиться. Боль становилась почти невыносимой. Кора со стоном прикусила нижнюю губу и вскоре почувствовала на языке металлический привкус крови.
Неожиданно Киннан вскинул голову, и Скарлетт завороженно уставилась в его красные глаза и удлинившиеся верхние клыки.
Мужчина наклонился и прижался к её губам, слизывая кровь; сперва Кора не шевелилась, но в какой-то момент поняла, что Кин уже не просто пьёт кровь. Она протестующе вскрикнула и попыталась его оттолкнуть.
- Кин, нет, - слабым шёпотом, уже почти теряя сознание, пробормотала Скарлетт, - не надо.
Остановился Киннан или нет, она так и не поняла. Зато поняла, что больше не чувствует боли, и вместе с этим сознание окончательно отключилось.
========== –25– ==========
Верити проснулась, чувствуя ноющую боль в шее. Обычных кошмаров не было, и это несколько удивило. Но потом взгляд её упал на стеклянный столик, и Верити вздохнула, поняв, что лежит не на кровати в спальне. Гэбриэл всегда хотел как лучше и делал, обычно, строго противоположное тому, что она просила. Она не хотела, чтобы леди Скарлетт видела её сны, поэтому просила лечь под Ловцом Снов.
Девушка потёрла шею, но никаких видимых причин для боли не обнаружила. Похоже, боль ей не принадлежала; такое состояние не было непривычным. Ещё несколько часов, а иногда и дней, Верити могла испытывать чужие эмоции и порой даже чужую физическую боль.
В поле зрения никого не оказалось, но на дворе был день, а соответственно, выйти брат не мог. Многие стригои, которых видела в своей жизни Верити, страдали от того, что не могут видеть солнца и даже смотреть на залитые светом улицы без боли. Но сама Рити помнила ещё то время, когда ночь для неё была всегда. Она никогда не видела солнца вживую, никогда не гуляла днём. Ей нечего было терять, поэтому к брату – в отличие от многих новообращённых – она не испытывала ничего, кроме благодарности, которую пронесла через все свои сотни лет.
Гэбриэла и леди Скарлетт она нашла в спальне. Девушка лежала на кровати, и хотя ранки на её шее стремительно заживали, ещё можно было сказать, насколько жутко они выглядели в самом начале.
Брат с хмурым видом сидел в кресле, опираясь подбородком на руку. При виде Верити, он встрепенулся и встал.
- Всё нормально? – с беспокойством спросил он. Рити улыбнулась и кивнула.