Когда мать Маркса в 1863 году умерла, большое наследство мало что изменило для Маркса, так как большая часть наследства пошла на погашение ссуды его дяди-банкира, а оставшееся он сам быстро потратил на развлечения и отдых.
Тщеславный, нетерпимый, мстительный
Одежда и тело Маркса, как правило, выглядели грязными. По словам его конкурента в «Интернационале» анархиста Михаила Бакунина, Маркс был «нервным... на грани трусости». Действительно, в отличие от Бакунина, Маркс никогда не выходил на баррикады. «Чрезвычайно честолюбивый и тщеславный, склочный, нетерпимый и абсолютно... мстительный на грани безумия. Нет никакой лжи или клеветы, которую он не смог бы выдумать против любого, у кого было несчастье возбудить в нем ревность... или ненависть».
Отец Маркса Генрих считал своего сына эгоцентричным и «небрежным» по отношению к своей безумно любящей его матери, о чем свидетельствует его письмо Карлу в 1835 году:
«Дорогой Карл,
Больше чем три недели прошло, как ты уехал, и у нас все еще нет никакой весточки от тебя! Ты знаешь свою мать и то, как она беспокоится, и все же ты демонстрируешь эту безграничную небрежность! Это, к сожалению, слишком сильно подтверждает мнение, которого я придерживаюсь, несмотря на многие твои хорошие качества, что в твоей душе преобладает эгоизм. Твоя мать ничего не знает об этом письме. Я не хочу усиливать еще больше ее беспокойство, но я повторяюсь, это безответственно с твоей стороны. С моей стороны, я могу ждать - но я ожидаю, что ты успокоишь настроение своей матери своим ответным письмом.
Твой отец,
Маркс».
Второе письмо Генриха Маркса было сердечным, после получения едва четкого ответа от своего сына. Его мать добавила постскриптум, напоминающий «Карлу» о гигиене:
«Позволь мне здесь отметить, дорогой Карл, что ты никогда не должен расценивать чистоту и порядок как что-то вторичное, ибо здоровье и жизнерадостность зависят от них. Настаивай строго, чтобы твои комнаты чистили и мыли часто и установи определенное время для этого ~ и ты, мой дорогой Карл, еженедельно тщательно мойся губкой и мылом».
В студенческие годы Карла его отец задался вопросом, не держался ли его сын на плаву с помощью «попрошайничества», надеялся, что это было не так, и отправил ему 50 талеров. Эти студенческие дни были началом протянувшегося на всю жизнь Карла попрошайничества и его финансовой безответственности. Генрих очень надеялся, что его сын выберет себе профессию юриста. Однако у Маркса не было никакого намерения вести такое буржуазное существование, даже если это означало унизить свою жену и детей, отправив их жить в трущобы Лондона, в то время как он проклинал мир, своих родственников, своих товарищей и лавочников за свои собственные неудачи. Генрих жаловался, что Карл не мог точно сказать относительно того, как он тратил деньги, которые ему посылали, несмотря на собственные тяжелые семейные обязанности Генриха:
«Я только что получил твое письмо, и я должен признаться, что несколько удивлен им. Что касается твоего письма, содержащего счета, я уже сказал тебе в то время, то тут я ничего не могу понять. Насколько я вижу, тебе нужны деньги, и поэтому я послал тебе 50 талеров. С теми деньгами, которые ты взял с собой, это составляет 160 талеров. Ты отсутствовал всего пять месяцев, и теперь ты даже не говоришь, что тебе нужно. Это, во всяком случае, странно. Дорогой Карл, я повторяю, что я охотно сделаю все, но что как отец нескольких детей - и ты очень хорошо знаешь, что я не богат - я не готов сделать больше, чем необходимо для твоего благосостояния и развития».
В письме от 19 марта Генрих пояснил, что он считает, что Карл выбрасывал деньги на ветер, и что он не может позволить себе послать ему больше денег. Однако в следующем письме Генрих очевидно передумал и послал сыну еще 100 талеров, с надеждой, что Карл потратит их более мудро, с обещанием, что в течение нескольких дней он отправит еще 20 талеров.
Корреспонденция Генриха с Карлом колеблется между отеческой привязанностью, с одной стороны, с его убежденностью относительно того, насколько мир будет восхищаться его сыном, как только они поймут его таланты, его разумность характера и чувствительность, и, с другой стороны, глубоким беспокойством относительно истинного характера Карла. В то время как письма от Женни фон Вестфален Карлу в течение его студенческих дней показывают, что она была психически хрупкой, они указывают также, что Карл был полон решимости контролировать ее, и держать ее в состоянии неустойчивости. Генрих и остальная часть семьи Маркса были близки к Женни, и Генрих пытался мягко наказать Карла за его обращение с нею, даже еще до их брака. Генрих спрашивает Карла относительно Женни: