— Знаешь, меня ещё никогда не заставали с любовниками! Я всегда был очень скрытен. А ты прямо свёл меня с ума! Я растерял всю бдительность! — и Сергей завалился на постель, заливаясь бархатистым смехом. Олег же веселья Разумовского не разделял — его взбесила комичная ситуация и насмешка Сергея. С любым другим человеком Волков бы так же заливисто расхохотался, но именно здесь, в этой палате с этой рыжей бестией на веселье Волков был не настроен. В нём поднялись глухая ярость, раздражение и злость. Скопившиеся на его душе за всё время пребывания в больнице смятение и непонимание вылились в жесткие действия.
Олег отшвырнул несчастный тапочек куда подальше и, резко распрямившись, навис над беззащитным Сергеем. Уже почти ничего не соображая от бешенства, Олег за волосы притянул слабо сопротивлявшегося Разумовского к себе и впился в его губы злым поцелуем.
*
Разумовский утёр кровь с прокушенной губы. Порыв Олега был настолько внезапным, насколько и желанным. Правда, провокатора-Сергея расстроило то, что Волков отстранился быстро, видно, придя в себя, и моментально замкнулся, будто вмиг потерял способность разговаривать. Сергей, поддерживая Волкова в его намерении бойкотировать, тоже замолчал, тихо перебирая свои вещи. В рукаве кожаной куртки, лежащей на заднем сидении машины в день аварии, Сергей нашёл алый шёлковый платок, который иногда повязывал на шею ради эпатажа в образе. Взяв в руки платок, Разумовский соскользнул с койки и бесшумно подкрался к застывшему возле окна Волкову.
— Дуться здесь должен я, — алая ткань мягко обвила сильную шею, на которой всё ещё слабо билась жилка, выдавая напряжение бойца. — В том, что ты сделал, ничего плохого нет. Мы просто забудем это, едва выйдя из больницы.
Сергей боднул Олега в плечо лбом (выше не получалось), как бычок, и просто встал рядом, поборов в себе желание сначала обнять неприступную скалу-Олега со спины.
— Простите, — коротко бросил Олег, и Сергей отшатнулся, услышав уважительный переход на «Вы». — Такое больше не повторится. Я потерял контроль… Но возьму себя в руки. Если пожелаете — увольте меня.
Сергей тоскливо вздохнул. «Верно говорят, что охранники в большинстве случаев — дуболомы просто».
— Подумай логически, Волков. Если бы я не хотел этого, я бы оттолкнул тебя сразу, смекаешь? — Разумовский ехидствовал, хотя подсознание шептало, что он перегибает палку.
— Вы были дезориентированы и не успели среагировать, — всё ещё отрывисто и холодно. Разумовский вздохнул и резко отвернулся, подошёл обратно к кровати.
— Думай, как хочешь. Но если тебе это важно — я тебя простил, — и Сергей снова стал перебирать свои вещи, беспорядочно раскидывая их по постели.
Рутину, осточертевшую во время валяния в больничной койке, Сергею хотелось разбавить острыми ощущениями. Хотелось необычного, нового, запретного. Уже даже опасность в виде подкрадывающегося всё ближе Птицы не так будоражила кровь, как желание заставить холодного Олега совершить безумный поступок. И Сергей сознательно провоцировал Волкова на подобный шаг, утроив старания, когда врач сообщил о выписке.
Но не только скука была мотивом подобного поведения. Разумовский никуда не собирался отпускать Олега. Верный страж его покоя заинтересовал Сергея, и тому захотелось подержать Волкова как можно дольше рядом с собой. Простое любопытство переросло в жгучий интерес, а тот не преминул стать чем-то вроде симпатии… Или желания. У Разумовского никогда не было никого подобного, оттого и соблазн подчинить себе Олега был велик. Подчинить, конечно, исключительно в моральном плане — физически Разумовскому было бы ой как сложно совладать с подобной махиной.
И после сегодняшнего инцидента Разумовский лишний раз убедился в своём намерении завладеть Олегом. Рыжий дивился сам себе — как это за пару недель в нём проснулся такой интерес к абсолютно незнакомой персоне? Но факт оставался фактом, и поделать с упрямой штукой ничего было нельзя. А если нельзя было поделать — оставалось смириться и действовать в соответствии с ситуацией. Разумовский усмехнулся.
— Ты же теперь не убежишь, поджав хвост? — Разумовский брал на слабо. — Ты же не трус?
— Был бы трусом — сидел бы сейчас под кроватью, — буркнул в ответ Волк. Другой реакции Разумовский и не ожидал. Надевая на запястье часы, Сергей с удовольствием отметил, что Олег не снял с шеи алый платок.
========== 6. Дворец ==========
Едва перешагнув порог своей квартиры, Сергей буквально пустился в пляс. Он, кружась, прошёлся по коридору и распахнул двери спальни, с радостным улюлюканьем кинулся на свою царскую постель. Он будто забыл, что в коридоре возле огромного шкафа с одеждой неуклюже топтался Волков. В таких роскошных апартаментах парень чувствовал себя неуместным явлением и, было видно, торопился скорее покинуть богатое место, лишь бы ничего не испортить. Но Сергей, растянувшись на кровати, позвал его самым наглым и — более того — развязным голосом. «Посмотрим, что скажет неприступный вояка теперь», — усмехнулся Разумовский. Где-то над балдахином тихо курлыкала белая птица Марго.
Сергей нарочно скинул с себя одежду, облачившись в красный халат. Он запахнул его достаточно сильно, оставив, однако на виду крестообразный шрам. Раньше Разумовский сильно бесился, видя этот «подарок» Грома, но теперь привык и даже подумывал, какую можно извлечь выгоду из весьма заметных и броских полос.
Наслаждаясь мягкостью своей постели, Разумовский прислушивался к шагам Волкова, раздающимся где-то в коридоре. Квартира была огромной. Бывшая ранее коммунальной, после капитального ремонта здания она стала отдельной пятикомнатной квартирой. Не стоит и упоминать тот факт, что экс-жильцы были крайне недовольны. Квартира же представляла собой длинный коридор, в центре которого находилась входная дверь. Справа от входа были кабинет и две комнаты, соединённые теперь в одну — столовая; в этом же конце коридора находилась ванная комната. Слева от двери разместились спальня, гостиная и не в пример остальным помещениям маленькая кухня. Одна квартира Сергея Разумовского занимала целый этаж. Впрочем, заблудиться здесь было непросто, и уже через минуту Сергей увидел Олега на пороге спальни. Волков был в явном замешательстве, от чего Сергей рассмеялся.
— Проходи, не стесняйся. Будь как дома, да, — Разумовский разыгрывал из себя гостеприимного хозяина, не забывая хитро подмигивать телохранителю. Сергей уселся на кровать и похлопал по покрывалу ладонью, приглашая Олега присесть. Но упрямый телохранитель остался стоять, подпирая плечом дверной косяк.
— Ты… Вы скажите лучше, куда вещи поставить, — замялся Волков. Разумовский про себя рассудил, что, должно быть, вояка всё-таки слегка тормознут и привык к послушному выполнению чётких отданных приказов. Допустить какую-либо вольность в общении с хозяином он просто физически не мог. «Экий крепкий орешек. Ну ничего, расколем», — Сергей мило улыбнулся.
— Плюнь ты на это барахло! Боже, я наконец-то дома, а ты даже не можешь разделить со мной такую радость! — Разумовский наигранно обиделся, отворачиваясь от Олега. Впрочем, ненадолго, продолжая вести нехитрую игру, рыжий через секунду обернулся снова и пальцем поманил Волкова к себе.
— Иди сюда. Покажу кое-что, — Сергей встал и подошёл к огромному окну, отдёргивая штору. Едва красная гардина была отодвинута вбок, свет хлынул в комнату. Но это волновало Сергея куда меньше, чем открывшийся вид. Широкая панорама вольно раскинувшейся Невы, шпиль Петропавловской крепости, сияющий на солнце немного слева; разномастные катера и теплоходы, рассекающие водное пространство. Свежий ветер ворвался в комнату вместе с лучами солнца, растрепав длинные волосы хозяина квартиры.