— Ты как меня назвал? — поразился Разумовский, глядя на Волкова широко раскрытыми глазами.
— Пепелюшка по-украински Золушка, — хохотнул боец. Он явно пребывал в хорошем настроении, и от этого настроение самого Разумовского улучшалось с каждой секундой.
— Пепелюшка, блин. Я тебе сейчас устрою. А ну живо на кухню. Теперь ты должен мне ужин из восьми блюд с аперитивом и десертами! — Сергей развернулся было в сторону кухни, но Олег схватил его за запястье и повернул к себе. Жест вышел резким, и оттого Разумовский, не ожидавший такого поворота, запутавшись в полах собственного халата, завалился на Олега, успев, всё же, упереться руками тому в грудь. Непривычно нежным движением Волков пальцами коснулся подбородка Сергея, заставляя того посмотреть прямо телохранителю в глаза.
— Нос красный, глаза опухшие. Ты что, ревел тут, пока меня не было? — строго спросил Олег, и Разумовский почувствовал себя провинившимся двоечником, в очередной раз скормившим домашнее задание собаке.
— Просто пыль в глаза попала. Вот и расчихался, — отводя глаза в сторону с самым невинным выражением на лице, ответил Сергей. Волков, конечно, не поверил. Он отодвинулся от рыжего, насколько позволяла ширина коридора, и тихо пробормотал что-то невнятное. Разумовский, не расслышав, попросил повторить.
— Я говорю, иди на кухню. Будет тебе сейчас ужин из восьми блюд.
*
— Я тебя никогда уже не оставлю, рыжая обезьяна, — тихо прошептал, отвернувшись, Олег. Сергей, всё ещё смущённый тем, что его уличили в слезах, робко попросил повторить. Волков отшутился ужином и, подхватив пакеты, двинул на кухню.
— Тьфу, да у тебя тут одному-то развернуться негде! — возмутился, войдя, Олег. В прошлый раз, вытаскивая Сергея из ящика с неприкосновенным запасом, Волков не особо рассмотрел пространство, потому теперь и возмущался его тесноте. — Во халтурщики те, кто проектировал ремонтные работы. Козлы, иначе не скажешь.
— А ты у нас спец в этом деле? — вкрадчиво поинтересовался Разумовский, вплывая на кухню и усаживаясь на табурет. Простецкий предмет мебели, да и то с витыми позолоченными узорами, замысловатой резьбой по краям сидения и ножкам — словом, предмет искусства, а не стул.
— Не-а! — просто отозвался Олег, вынимая из пакета продукты. Что-то он оставлял на стойке, что-то за ненадобностью убирал в холодильник или рассовывал по ящикам. «Пылищи-то. Наврать-то он почти и не наврал, наверное», — усмехнулся Волков, пальцем проводя по сероватой от пыли поверхности и сдувая накопившуюся на подушечке пыль.
— Восемь блюд не обещаю, но типичный русский обед из трёх блюд получишь, — предупредил Олег. Сергей довольно улыбнулся, при чём его улыбка напомнила широкий оскал Чеширки. Олег заозирался в поисках вездесущей проныры и скоро обнаружил её, сидящей на дверном косяке. Успокоившись хотя бы на этот счёт, Олег взмахнул ножом и принялся рубить капусту к щам.
— У тебя нет аллергии на что-нибудь? А то убью ненароком, — фыркнул Олег, ногой задвигая ящик, в котором хранились приправы и специи.
— Не-е-ет, — протянул Разумовский. — Может, я помогу?
— Сиди на ж… месте ровно. И так, будто в картонной коробке…
— Ну знаете ли. В картонной коробке живут бомжи либо коты. А мы с тобой люди, — надменно фыркнул Сергей, и Волков снова едва удержался от тёплой улыбки.
Сергей напоминал Олегу избалованного ребёнка. Может, он и был выдающимся дельцом и хватким бизнесменом; знал всё обо всех и успевал везде, но сейчас он капризничал и гримасничал, как семилетний мальчишка. Едва Олег подумал об этом, как в его мозгу молнией пронеслось воспоминание: он стоит на пороге библиотеки и видит щуплого парня, которого вчера избили «товарищи». Как только он захотел подойти к пацану, тот ринулся с места и спрятался в лабиринте шкафов и стеллажей, только рыжие патлы мелькнули за какой-то полкой. «Не может быть», — и Волков резко выдохнул, чуть не выронив нож из руки. Лезвие скользнуло по ладони, и алая кровь стала капать на кочан.
Олег не хотел, чтобы Сергей заметил досадное ранение, и жестом указал Чеширке на рану. К счастью, в силах навигатора было быстро подлатать столь несерьёзную пробоину, и она, убедившись, что Сергей не смотрит, соскользнула с двери и подлетела к Олегу.
— Криворукий, — шепнула она, цифровой сеткой накрывая порез. Детекторы опознали структуру кожи Олега, и через секунду волокна проникли в ткань, восстанавливая соединение клеток. Кровь перестала идти, и на месте пореза теперь лишь розовела новая кожа. Чеширка взлетела обратно.
— Эй! Это что ещё такое?! — вскрикнул Разумовский. Он подбежал было к двери и потянулся, чтобы рукой провести по краю, как Чеширка сама вылетела с другой стороны и уселась на плечо. Сергей испуганно скосил на неё глаза и хотел было скинуть, но феечка подняла руки в предупреждающем жесте.
— Но-но-но, без вольностей, господин Разумовский! Если я меньше Вас, это не значит, что я моль, которую надо прихлопнуть! — и ища защиты, Чеширка полетела к бойцу, тихо посмеивающимся над двумя друзьями.
— Потрудись объяснить, что происходит. Олег, скажи, умоляю, что у меня галлюцинации. Последствия аварии или таблеток. Это же неправда, эта зеленоволосая фея — плод моего больного воображения, ведь так?.. — дрожащим голосом просил Сергей.
— Прости, я расстрою тебя. Это всё настоящее. Эта феечка — мой надёжный помощник, навигатор. Её зовут Че… Алиса. Но я называю её Чеширкой, — и объясняя странность клички, навигатор улыбнулась. Разумовский отшатнулся.
— Господи, уйди отсюда. Олег, что происходит? — Сергей был напуган, и Волков глубоко вдохнул. «Пора рассказать ему, как обстоят дела».
Олег отвернулся к стойке, продолжая шинковать овощи, и не спеша поведал Сергею всё. О том, что он боец Защитной Гвардии — подразделения Рая, призванного защищать наивное человечество от происков демонов; о том, кто такие навигаторы и, в общем-то, сами бойцы; о том, что Олег прибыл сюда за демоном Птицей, которого Разумовский прекрасно знает и без всех этих подробностей.
— … А вот моя «земная» жизнь совсем не интересна, — Олег оборвал повествование, едва Разумовский попросил Волкова чуть больше рассказать об «обычном» себе. На самом деле Волкова остановил один простой факт: о земной жизни он не помнил практически ничего. Будучи избранным Гвардией и посвящённым в тайны работы сей поднебесной организации, Волков добровольно согласился на то, чтобы ему стёрли память. «Умирая, не будете ни о чём жалеть», — так объяснили новобранцам в Раю, и Олег тогда подумал, что Рай как-то не похож на описанный всеми праведными людьми оплот вечного покоя, уюта, тепла и любви.
— И почему ты раньше не сказал? Боялся Птицы? Или меня? — тихо спросил Сергей. Олег помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем ответить.
— Нет. Никого я не боялся. Просто… хотел подольше побыть с тобой вне рамок своего задания, — коротко, но предельно честно объяснил Олег, нарочно рубя фразы, чтобы не пуститься в длительные рассуждения, касательные его запутанных чувств и воспоминаний. Он и слово «задание» употребил специально. Раскрыв все карты перед Разумовским, Волков решил, что пора отвыкать от рыжей обезьяны. И потому всё их общение следует свести в официальный рабочий тон.
— Как это мило с твоей стороны, — горько усмехнулся Сергей. — И как всегда никто даже не спросил, чего хочу я.
Олег устыдился и стал молча помешивать в кастрюле с кипящим бульоном. На кухне воцарилась гробовая тишина, казалось, что даже шум с улицы не в силах пробиться через стеклопакеты. Вдруг позади Волкова что-то скрипнуло, и через мгновение неуверенно, но нежно его талию обвили чуть дрожащие руки. Олег закусил губу и зажмурился.