— Мы все еще все скрываем, Деймон.
Деймон медленно моргнул и отстранился, взяв его целиком. Ему подумалось, что Грэм выглядит иначе. Ему следовало бы заметить это раньше, но увы. В последнее время он много чего не замечал. Он оставил поцелуй на еле заметных морщинках, расползшихся вокруг глаз Грэма. Тот казался вечно молодым мальчишкой, но все равно имел — имел эти несовершенные трещинки.
— Что-то новое.
— Не надо, — все с тем же раздражением сказал Грэм, и Деймон мог поклясться, что тот уже на грани. Раньше все не было так быстро. Но, с другой стороны, раньше Грэм и не пил так много.
Во рту пересохло, Деймон облизнул губы еще раз и склонился над ним. Просунув пальцы под пояс, он стянул трусы, и спустя пару секунд Грэм уже был у него во рту, теплый, наполовину твердый, но это лучше, чем ничего.
Грэм закрыл глаза и тихо застонал. На секунду Деймону показалось, что это был тот, прежний Грэм — его друг, его товарищ по группе, его неважно-как-это-можно-бы-было-назвать. Деймон ждал, когда Грэм положит руки ему на голову, но потом понял, что тому не хотелось — это была чисто формальность. Услуга за услугу.
Деймон отстранился, чтобы вдохнуть и посмотрел Грэму прямо в глаза:
— Ты хочешь трахнуть меня? — он сказал это так просто, что романтичнее некуда. Что ж, услуга за услугу за услугу.
Грэм так посмотрел на него своими холодными темными глазами, что Деймон засомневался, ответит ли тот вообще, и просто поднялся и начал расстегивать ремень прежде, чем ему откажут. Не прошло и минуты, как он разделся до трусов и оседлал Грэма, расставив ноги по обе стороны от него.
— Деймон…
— Пожалуйста, — с мольбой.
Грэм закусил нижнюю губу, вновь отвернувшись к окну — Деймону казалось, что выглядеть более незаинтересованным в предложении уже и нельзя.
— Погоди.
Деймон скользил пальцами вверх-вниз по трусам, глядя, как Грэм встает с кровати и идет на кухню. Послышался характерный звон бокалов, по которым разливали жидкость и, внезапно, все сразу стало иметь смысл — почему именно Грэм засомневался. Спустя минуты три Грэм вернулся в кровать и, особо не медля, Деймон прижался своими губами к его губам. Он надеялся пробудить это чувство кайфа, восторга, но вкус джина на чужих губах не позволял сделать этого.
— Развернись, — сказал Грэм так тихо, что Деймону еле удалось расслышать.
— Нет, — Деймон притянул к себе Грэма так близко, сокращая расстояние между их лицами до пары сантиметров.
Уголок рта Грэма дрогнул, и Деймону вдруг показалось, что на этот раз, видимо, он попросил слишком о многом, что Грэм сейчас встанет и уйдет. Но тревога сменилась облегчением, когда он почувствовал, как чужие пальцы стянули его трусы вниз, на лодыжки. Деймон закрыл глаза, услышав, как Грэм плюнул себе в ладонь.
Пару секунд спустя Деймон почувствовал, как Грэм прижимается к нему, и задержал дыхание. Он шумно втянул воздух, когда Грэм медленно вошел в него, сдавленный стон сорвался с его губ. Деймон обеими руками притянул голову Грэма вниз, чтобы поцеловать, вновь как можно больше стараясь не обращать внимания на привкус джина.
Он впился ногтями в спину Грэма:
— Гра…
— Что? — снова этот раздраженный взгляд.
— Я люблю тебя, — Грэм не сводил с него глаз пару секунд, прежде чем вновь прервать зрительный контакт, Деймон повторил: — Я люблю тебя.
Грэм, казалось, был доволен тем, что продолжает его игнорировать.
— Грэм.
— Что, Деймон? Ради всего, блять, святого, — Грэм отстранился, выходя из него. Деймон, опустив взгляд, рухнул на кровать.
— Я сказал, я люблю тебя, — казалось, будто он говорит это в тридцатый раз.
Деймону ответили абсолютной тишиной. Он приподнялся на локтях, смотря на пупок Грэма. Его взгляд был расфокусированным, задумчивым.
— Гра, — он попытался привлечь внимание. Деймон положил руку на его щеку, притягивая Грэма к себе и, наконец, заставляя их взгляды пересечься.
— Правда что ли?
— Что «правда»?
Смахнув руку Деймона, Грэм резко поднялся и пошел на кухню. Он покопался в бумагах, лежащих на столе, прежде чем найти то, за чем шел туда — очередной выпуск The Sun. Вернувшись, он кинул его в грудь Деймону, где глянец приземлился с мягким ударом. Деймон поднял его, сведя брови:
— Я не понимаю, к чему ты клонишь.
Грэм выхватил журнал из рук Деймона, складывая его в обратную сторону прямо посередине, прежде чем сунуть его обратно чуть ли не под нос. Деймон увидел свое собственное лицо, уставившееся на него самого. А в центре разворота красовалось четыре большие, яркие фотографии, сделанные папарацци: он и еще какая-то девушка, его руки притягивают ее за плечи, его губы на ее губах — фото сделаны недавно.
— Где ты его достал?
— Это так важно? — отрезал Грэм. Он прожигал Деймона взглядом. — Я, блять, купил его здесь, за углом.
— А, — Деймон кончиками пальцев коснулся фотографий, а потом отложил журнал на прикроватный столик. Грэм в это время уже наливал себе выпить. — Грэм, может, мне кажется, тебе уже хватит…
— Даже не смей, — не в первый раз за сегодня Грэм отказывает ему, и Деймон знает, что сейчас не стоит продолжать.
Деймон наблюдает, как Грэм возвращается на кровать с бокалом в руке, таращась в пустоту напротив. Деймон пытается считать эмоцию с его лица, но все тщетно. Все тщетно.
— Я не знаю, что ты хочешь услышать от меня, Гра.
— Я ничего не хочу от тебя слышать.
Деймон кладет тому руку на плечо, Грэм щурится в ответ:
— Ты помнишь, какими мы были, когда были еще детьми? — в его голосе неприкрытый сарказм, — Ты помнишь, как я просыпался за полночь просто чтобы поцеловать тебя? — он продолжает, а в груди у Деймона все сжимается, он сглатывает: «Гра…». — Ты помнишь, как я целовал тебя, а затем просыпался и обнаруживал — тебя нет, чтобы потом узнать от Хейзел, что ты убежал к Джейн? Помнишь?
— Грэм…
— Что?
Деймон хмурится. Он не чувствует своего лица:
— Раньше ты не был таким.
— Каким?
— Таким злым, — Деймон вновь кладет руку тому на скулу, изучая лицо Грэма, пытаясь добиться какого-то ответа, эмоции, хоть чего-либо — ничего не было видно за этой, знакомой ему, маской отчуждения.
— Ты имеешь в виду, что я тебя попросту никогда не ненавидел.
— Ты и сейчас меня не ненавидишь, Гра. Я же знаю, что не ненавидишь, — заправив выбившуюся прядь волос Грэму за ухо, Деймон наклонился, целуя того в щеку, поросшую однодневной щетиной. Он развернул ладонь Грэма в своих руках, кончиками пальцев ведя по знакомым линиям, которые, он знал, Грэм запомнил бы. Грэм уставился вниз, на их руки, на его скулах заходили желваки.