— Твоя очаровательная сестрёнка, видимо, решила иначе, — в «зеркале» видно, как на лице парня появляется нахальная ухмылочка.
— Ты, кажется, на репетицию опаздывал, — как будто бы игнорирую его слова.
— Не я, а мы. Ты в нашей стае, конфетка. Кстати, в пятницу мы выступаем, — сообщает мне Катон, пока мы идём к залу. Гейл придёт чуть позже — сказал, заехать куда-то надо, — и я уже сказал нашему агенту, что у нас новенькая вокалистка, и он жаждет с тобой познакомиться.
Странно. Как только Хоторн испарился из поля зрения Катона, тот как-то… подобрел, что ли. Не подкалывает больше, ведёт себя более-менее дружелюбно. Неужели действительно ревность? Тогда всё ещё страннее.
— Ты же говорил, бэк-вокалистка.
— Не задавай слишком много вопросов, кисонька, — парень открывает передо мной дверь в зал, — мне понравилось, как ты поёшь, поэтому почему бы не петь дуэтом?
Да уж, быстрое продвижение по карьерной лестнице.
— Заманчивое предложение, — я киваю, — а ты ребятам уже сказал?
— Вот прямо сейчас и скажу! — Катон присвистывает, и парни, стоящие на сцене, оборачиваются, — Друзья, я решил организовать повышение нашей Кисе-Китнисс, и теперь она второй солист. Поздравьте эту красотку!
— Уэлш, ты точно рехнулся, — вздыхает Марвел.
— Ничего не знаю, я уже обещал Ричарду, что она будет. Репетируем в усиленном режиме, и к пятнице она будет готова.
— Кубики сахара, за что нам такое наказание в виде вас обоих! — восклицает Финник.
***
Наверное, я никогда не пойму этого человека. То он на меня орёт и ревнует к каждому столбу, хотя мы даже не встречаемся, теперь проявляет ко мне такое великодушие. И его ещё девочки нормальным парнем называли?! Если ЭТО — нормально, то я боюсь представить, что же наоборот.
Не общалась бы с ним вообще, да как можно — больше мест свободных нет. А меняться никто не хочет. Опять странности: Катон сидел один. Все по парам, а он один. Сам так захотел? Или просто не хочет никто с таким идиотом сидеть? Когда уже кончатся эти загадки и тайны?
Но для начала мне самой надо кое-что исправить.
После репетиции я первая вылетаю из зала не обращая внимания, что кто-то меня зовёт — нужно найти Гейла. На репетиции он так и не появился, но на уроки-то должен прийти.
Так и есть — я встречаю его возле кабинета английского.
— Привет, — Хоторн еле заметно улыбается при виде меня, но в глазах парня просматривается печаль. Что-то случилось?
— Привет, Гейл. Я хотела поговорить, — сглатываю я непонятно откуда взявшийся комок в горле. Спокойно, Китнисс, ты просто скажешь несколько слов и всё, — на счёт… того, что было вчера.
— Я весь во внимании, — произносит он, наверное, догадываясь, о чём пойдёт речь.
— Наш поцелуй вчера… Он был ошибкой, — тихо говорю я, — не знаю, как ты ко мне относишься, но я пока не готова к новым отношениям. Извини. Дело не в тебе. У меня было тяжёлое расставание.
— Понимаю, — кивает Гейл и чуть приобнимает меня, — ничего страшного.
За спиной раздаётся смех. Закатываю глаза и разворачиваюсь. Конечно, Диадема с Джоанной.
— А кто-то нам говорил, что с Гейлом ничего нет… — подмигивает блондинка, — да и вообще, я смотрю, то с Катоном в обнимочку, теперь с Хоторном.
— Замолчи, — говорю я, может, немного грубей, чем нужно, — не нужны мне отношения. Гейл — мой друг, а с Катоном всё случайно было. Точнее, того, о чём вы подумали, не было.
— Смотри, чтобы потом кое-чего тоже случайно не было, — хихикает девушка.
Она издевается?
Джоанна кидает на неё злобный взгляд.
— Ди, лучше тебе реально заткнуться. Китнисс из лука стрелять умеет. Чемпионка в старой школе была. А у меня, если что, есть топор.
Диадема поджимает губы, а я шутя её подталкиваю в бок:
— Джо, я же просила не говорить.
— Нет, ну, а что стесняться, тем более успехов.
— Да уж, а по сердцам она тоже стреляет метко, — из-за спины слышится голос Катона, и вот уже парень встаёт рядом и кладёт мне руку на плечо. Хочу отдёрнуть, но почему-то этого не делаю.
— Уж не твоё ли поразила наша Амурочка? — на лице Диадемы снова появляется хитрая усмешка. Ну конечно, я уже поняла, её хлебом не корми, только любовную историю подай.
— Кто знает, — парень кидает на меня многозначительный взгляд. Только этого мне не хватало.
***
— Ты что творишь! — хватаю я его за рукав после уроков, — Девочки и так думают, что мы вместе. А ты только плодородную почву для них предоставляешь.
В ответ Катон только смеётся.
— Сама знаешь, народ жаждет хлеба и зрелищ. Я не хлебобулочный комбинат, поэтому остаётся только один вариант.
— Тебе бы не в клубах выступать, а в цирке, — фыркаю я.
— Кто знает, куда меня занесёт, — парень улыбается и берёт меня за руку, — бежим, а то Гейл нас уже ждёт.
— Стой! Куда ты меня тянешь! — сначала пытаюсь сопротивляться, но понимаю, что это бесполезно, иначе этот чёртов садист мне руку оторвёт, и в итоге я подчиняюсь и бегу за ним.
Когда мы добегаем до машины Гейла, у меня красное лицо, и волосы растрепались от бега.
— Я смотрю, вы времени зря не теряете, — замечает Хоторн, когда мы вдвоём, смеясь, запрыгиваем на заднее сиденье.
Наверное, мы проезжаем полпути до моего дома, и только тогда я понимаю, что всё ещё вцепилась в руку Катона. Он не отпустил её, не оттолкнул. Недоумённо смотрю на него, а тот только улыбается краем рта. Странный парень.
Вспоминаю его слова сегодня утром: По сердцам она тоже стреляет метко. Может, это не шутка? Катон действительно что-то испытывает ко мне? Но вдруг, только элемент его «шоу-программы»? Уже устала повторять себе, что о некоторых вещах я, возможно, никогда не узнаю.
***
242 дня до свободы
— Ты серьёзно? Ты собираешься пойти на своё первое выступление в этом? — бессильно опускается на диван Джоанна, — Эвердин, топором бы тебя, такое ощущение, что у тебя никакого чувства стиля нет.
Закатываю глаза и показываю ей язык. Ну, не умею я стильно одеваться. Тем более, на рок-концерты.
Сейчас я стою посередине комнаты подруги в чёрной кожаной расклешенной юбке, коротком сером трикотажном топе и бордовом кардигане сверху. Сначала она приехала ко мне, но, выяснив, что там мы ничего подходящего не найдём, Джо запихнула меня и Катона (которого, опять же, вызвала она, как человека, по её словам, «понимающего в женской красоте») в свою машину и привезла сюда.
— Катон, заходи, — Джоанна открывает дверь, — скажи, пожалуйста, на что это похоже?
— На студентку литературного факультета, — ржёт тот.
— Скажи, ты бы захотел с такой переспать?
— Без обид, Эвердин, не нет, — виновато смотрит парень.
— Вот! А у рок-звезды должен быть вид, чтобы её захотели даже лесбиянки, — в глубине сознания я осознаю, что Джоанна говорить хоть и грубо, но правду, — нет. Катон, выметайся, будем переодеваться.
Он плетётся за дверь, а Мейсон достаёт из огромного шкафа красное платье.
— Примерь. Должно подойти.
И когда я смотрю на себя в зеркало, у меня захватывает дух. Платье Джоанны идеально мне подошло. Оно без рукавов, с завышенной талией и длиной до колен. Сверху накидываю свою кожанку, и Джоанна достаёт из коробки туфли на каблуке — хорошо, у нас размер одинаковый.
— То, что надо! — восклицает подруга, — только подкрасить тебя чуть-чуть.
В итоге у меня ярко-красные губы, ровные брови и выразительные из-за аккуратных стрелок глаза. Волосы оставили распущенными. Катон тоже подтверждает, что так лучше. И, честно говоря, мне тоже нравится. Очень даже.