Документы германских архивов, исследованные О. Вишлевым, свидетельствуют, что в ходе совещания обсуждались вопросы, касающиеся проблемы беженцев. Протокольная запись заседания германской контрольно-пропускной комиссии, предшествовавшего встрече с советской делегацией, позволяет заключить, что попутно с вопросом об эвакуации людей германская сторона намеревалась напомнить советским представителям о некоторых нерешенных проблемах. Например, о необходимости освобождения и передачи на германскую территорию этнических немцев из Западной Белоруссии и Западной Украины, а также о необходимости эвакуации солдат вермахта, отставших от своих частей во время польского похода. Однако никаких договоренностей по этим вопросам в советско-германском протоколе от 29 марта 1940 года зафиксировано не было. Последующие документы также не содержат ни прямых, ни косвенных свидетельств того, что в Кракове были заключены дополнительные соглашения, выходившие за рамки проблемы беженцев.{69}
Подписанный 29 марта 1940 года в Кракове советско-германский протокол являлся, по сути дела, дополнением к соглашению о переселении от 16 ноября 1939 года. Он уточнял ряд пунктов последнего с учетом опыта, накопленного в ходе проведения переселения, модифицировал его первую статью применительно к проблеме беженцев и определял круг лиц, которые в качестве беженцев могли быть пропущены через границу к прежним местам проживания.{70}
Что же касается «еврейского вопроса», поднимавшегося на совещании, то он опять-таки имел прямое отношение к проблеме беженцев. Это видно из документа, продемонстрированного в фильме:
«Уполномоченному Министерства иностранных дел в комиссии по контролю и положению для принятия беженцев.
Относительно: Обмена Германских — Советских беженцев
28 апреля встретились посланник-советник Швиннер и секретарь религиозных дел Мейсснер из Москвы, 29 прибыл губернатор Вехтер из Кракова. С ними и с представителем Украинского правительства Проскуряковым, а также с двумя генеральными представителями правительства были начаты переговоры со следующим результатом.
Советские представители в первую очередь выставили еврейский вопрос. После разбирательства им разъяснили Германскую точку зрения относительно того, что евреи не представляют национальность, а в том, что здесь стоит вопрос о расе или религии, они не приняли, но признали, что Германское правительство имеет право само выбирать беженцев.
После того как с Германской стороны было еще указано, что обязательство договора принять 60 000 беженцев было выполнено…».
Как видим, никакого отношения к холокосту этот документ не имеет. Не имеет к холокосту отношения и заседание совместной комиссии по эвакуации беженцев.
3.12. Смена наркома иностранных дел Литвинова осуществлялась при помощи войск НКВД и танков
В попытках использовать «еврейский вопрос» для обвинений в адрес СССР авторы фильма доходят до настоящего абсурда. Оказывается, смена наркома иностранных дел М. М. Литвинова проходила при поддержке танков!
«Здание наркомата иностранных дел было окружено танками и войсками НКВД, после чего Сталин приказал „очистить синагогу“», — рассказывает зрителям британский историк Норман Дэвис.
Мы можем посоветовать Дэвису лишь одно: поменьше верить слухам и побольше работать с общедоступными источниками. Отставка Литвинова состоялась вечером 2 мая 1939 года. Официально о ней было объявлено на следующий день.
Сохранились воспоминания заведующего Отделом печати НКИД СССР Е. А. Гнедина о последовавших после отставки наркома событиях:
«Я приехал в НКИД, вероятно, уже после 10 часов вечера. В „большом доме на Лубянке“ (теперь — улица Дзержинского), расположенном против НКИД, окна на всех этажах, как всегда, ярко горели. В НКВД кипела работа. Но и в здании НКИД, где обычно вечером светились только лампы дежурных секретарей, в частности, в моем Отделе печати, — в этот поздний час был полностью освещен этаж, где находились кабинеты и приемные наркома, а между темными окнами других этажей сверкали огни в окнах кабинетов ответственных работников. Но внутри здания, в коридорах, было темно и пустынно, так как большинство сотрудников отсутствовали. В секретариате наркома я застал кое-кого из заведующих отделами, управляющего делами Корженко и нескольких сотрудников спецотдела (кажется, он тогда так назывался). Мне стало известно, что в здании НКИД заседает комиссия ЦК, которая намерена с нами беседовать.