– Нет, не должен был! – она сорвалась на крик, сверля его глазами так, словно могла испепелить взглядом. – Не должен был! Тебе не надо было… Было много чего еще, кроме вранья! Ты не просто врал! И… и так нельзя использовать людей, ясно? Это неправильно, Малфой. Ты…
– О чем ты вообще говоришь?
– …считаешь, что я не должна злиться? Честно? Но я не такой человек! Именно поэтому в тот первый раз я остановилась…
– Ты говоришь о том, что мы занимались сексом? – он нахмурился и наклонил голову.
– Да! Да, идиот! Ты придурок. Это… ты… Господи! Я не выношу тебя! Не выношу тот факт, что ты сделал это! И, хорошо. Ты меня обманул, ладно. Хорошо. Но… я… Я не та, кто спит с кем попало, Малфой. Я не… – она покачала головой и махнула рукой. – Уходи.
– Нет.
– Иди!
Он стоял у края стола и смотрел на нее, не шевелясь. И Гермиону это бесило. Она расстроилась, ей казалось, что она может расплакаться или раскричаться, и просто хотелось, чтобы он ушел и не видел, что из-за него происходит. Чтобы не мог понять, как больно он ей сделал.
На самом деле Гермиона больше злилась на себя, чем на него. Именно она решила переспать с ним, несмотря на то, что между ними ничего не было. Именно она решила довериться ему, хотя едва ли всё шло гладко.
Гермиона злилась, что уступила и занялась с ним сексом, а после этого так сильно в нем увязла. Что полагала, будто у них несмотря ни на что есть масса возможностей, и что из их совместного сумасшествия может что-то да получиться. Сейчас же осталась только размытая реальность. Как она должна была разобраться, что истинно, а что нет? Где был он, а где ложь? Что имело смысл, а что – никакого значения? И что он вообще чувствовал.
Гермиона не могла доверять себе, когда дело касалось Малфоя. Даже сейчас у нее в животе бушевал ураган, ладони были влажными, а голову вело. Она совершенно не хотела переживать из-за него. Но это не отменяло того, что Гермиона переживала. Что он заставлял ее слишком остро реагировать. Что она думала, будто могла дать ему шанс всё исправить, хотя не знала, а нужно ли это Малфою. Что хотела в нем задохнуться.
Гермиона покачала головой, сдерживая эмоции.
– Почему тебя вообще это волнует?
Он замер, качнулся, выглядя при этом совершенно неуверенно. Ей пришла в голову мысль, что это, наверное, первый раз, когда она видела на его лице такие странные эмоции. Малфой уперся ладонями в стол, наклонился вперед и облизал губы. Гермиона на мгновение опустила глаза, задаваясь вопросом, может ли он сейчас ее поцеловать. Она старалась не признаваться себе в том, что, возможно, позволила бы ему это сделать.
– Я ду…
– Гермиона? Ты… Ой, прости. Я подожду.
Гермиона застыла в нерешительности, глядя Малфою прямо в глаза, – его губы все еще были приоткрыты, а дыхание и слова замерли в глотке.
Она не мазохист. Она не он.
– Нет, все в порядке. Проходи.
Он закрыл рот, лицо его окаменело, и Гермиона втянула воздух в легкие намного громче, чем хотела. Затем быстро моргнула: ей вдруг почудилось, что она упустила нечто невероятно важное и значимое. Сожаление было немедленным и мощным, и она начала делать судорожные вдохи.
Затем приложила руку к сердцу, протянула копию формуляра Малфою, пытаясь как можно скорее взять себя в руки. Он забрал документ, даже не потрудившись взглянуть ей в лицо, и повернулся спиной. Сделал три шага, споткнулся, издал странный звук и продолжил идти к двери.
Весь кислород он унес с собой.
День сто сорок седьмой; 9:34
– Поздравляю с помолвкой, Гермиона.
Она бросила взгляд на человека, которого еще три секунды назад была рада видеть.
– Иди ты.
– Колонка сплетен в Пророке сообщает, что это произошло четыре дня назад, а вот Еженедельник Ведьмы утверждает, что дата назначена на июнь. Июньская свадьба. Это должно быть очень…
– Какая же это чушь. Люди, похоже, не отдают себе отчет в том, что идет война, и не понимают, как можно печатать что-то поважнее слухов и лжи.
Джинни пожала плечами.
– Людям надо занимать свое время. Они не хотят постоянно концентрироваться на трудностях.
– Но это совершенно не означает, что они должны концентрироваться на мне.
– А не надо встречаться со знаменитым игроком в квиддич.
– Я с ним и не встречаюсь.
– Ну, не надо дружить с ним и целовать в щеку так, что с определенного ракурса, при удачном и тщательно подготовленном стечении обстоятельств это может выглядеть как поцелуй в губы, – Джинни помолчала. – Если на то пошло, не надо быть другом Гарри Поттера.
Гермиона сделала резкий выдох. Ее раздражение сегодня только усилилось, когда она столкнулась в коридоре с Малфоем, а тот даже не взглянул на нее. Она бы предпочла оскорбление, нежели совершенное игнорирование. Сволочь.
– Я видела его.
Гермиона застонала, опуская голову на стол.
– И чего он хочет?
– Не знаю. Но идет сюда.
– Хмммм… Я думала, он вернулся в Болгарию прошлым…
– Не Крам, Гермиона. Малфой.
– Что? – она выпрямилась в кресле, и ее левая рука машинально потянулась к большому кофейному пятну на блузке, в то время как правая приглаживала своенравно торчащие на макушке пряди.
Джинни выглядела так, будто она сейчас рассмеется. Гермиона же так, будто готова была ударить подругу по лбу, если та только на это осмелится.
– Какого черта Малфою надо?
– Я не…
– Того же, за чем в твой кабинет приходит большинство людей, Грейнджер. Если только они не забегают поболтать, – он ухмыльнулся Джинни, прежде чем перевести взгляд на Гермиону, холодный и отстраненный как никогда. – Или же они не твой жених, который заглядывает сказать «привет» или что-то в этом роде.
Джинни закатила глаза.
– Попробуй получать данные…
– Мой жених и мои друзья тебя не касаются, Малфой, – Джинни нахмурилась, а Гермиона приподняла подбородок и впервые за несколько недель увидела вздувшуюся на виске у Малфоя вену.
– Да мне на них плевать, Грейнджер, так лучше, правда? Файл Каэна.
Она оттолкнула свой стул и сердито посмотрела на Малфоя, выдергивая ящик с папками. Тот зыркнул в ответ – всё, как и раньше – и схватил пустой формуляр с ее стола.
– Не трогай мои вещи. Я…
– У меня мало времени, и есть занятия поважнее, чем сидеть в кабинете, перекладывать бумажки и чаевничать с друзьями. Не моя проблема, что приходится помогать тебе, раз ты так некомпетентна и не в состоянии выполнить свою работу достаточно быстро…
– Нет, Малфой, но это твоя проблема, что ты такой засранец…
– Вообще-то, скорее твоя. Мне это никаких проблем не доставляет.
– Да? Тогда я тебе помогу…
– Так, хорошо, давайте просто… вот, – Джинни встала и вытащила папку из сжатых пальцев Гермионы.
Затем взяла подписанный Малфоем формуляр, передала его разъяренной подруге, что сверлила посетителя злым взглядом, и подтолкнула к ней поближе чернильницу. Малфой так активно барабанил по столешнице пальцами, что обдавал Гермиону струями воздуха.
– Думаю, ты уже доставила мне достаточно проблем, Грейнджер.
– Ты не знаешь, что такое проблемы, Малфой, я…
– Подпиши, Гермиона. Пусть он уходит отсюда.
Гермиона прищурилась и на секунду замерла, прежде чем схватить перо. Быстро нацарапав свою подпись, отшвырнула его обратно. Резко подняла документ и снова посмотрела этому мерзавцу в глаза.
– Каждый раз, когда я вижу тебя, Малфой, радуюсь, что мне больше не надо находиться с тобой рядом.
Он выглядел слишком невозмутимо. Не был спокоен, – это было понятно по всему его облику, – но больше не язвил. Только смотрел и смотрел на нее, пока Гермиона не успокоилась достаточно для того, чтобы решиться переступить с ноги на ногу. Когда она уже была готова использовать свое перо в качестве дротика, Малфой перевел взгляд на столешницу, сглотнул и снова поднял глаза. Забирая бумагу из ее ладони, провел по документу пальцами.
– Знаешь, что ты всегда прикусываешь щеку и потираешь плечо, когда врешь, Грейнджер? Каждый раз.