Два.
Скоро я присоединюсь ко всем тем, кого убил, чтобы разделить их вечные муки.
Один.
Смерть вовсе не страшна. Самое страшное – одиночество. Самое страшное – умирать в одиночестве.
Ноль.
Я был привязан к столбу и не мог сдвинуться ни на дюйм. Я видел, как меч пронзил моё тело. Я видел серебряное лезвие, сияющее во тьме, и горящий рубин на рукояти. Я видел, как моя кровь стекала на землю. Время, казалось, остановилось в эту секунду, и всё затихло. Была только боль. Она раздирала моё сердце и рвала нервы, словно голодный зверь. Моё зрение начало затуманиваться, но я слышал, что говорит этот человек.
– Какой позор, Салазар Слирезин…. Такой великий и могущественный волшебник как вы не смог избежать конца смертного человека. Жизнь – это как игра, и ваша игра заканчивается. Она стала трагедией, потому что вы всё проиграли. Вы открыли своё сердце друзьям и полностью доверяли им, поэтому вы перестали быть непобедимым.
Я знал, что он говорит правду. Я потерял всё, что было важно для меня в этой жизни. Занавес собирался опуститься, и публика уже исчезла. Я был единственным актёром на сцене, и мне предстояло умереть.
Я проиграл.
Я потерял всё, я потерял всех.
Но не сейчас, не так просто, у меня ещё была последняя обязанность и я должен её выполнить.
Мои губы зашевелились, вся моя жизненная сила превратилась в нечто более разрушительное, и черное пламя снова устремилось в этот мир.
Рыцари закричали, они не знали, что я считал время, и что ранее я обнаружил единственное слабое место Святой Воды. Она блокирует магическую силу волшебников и ведьм, но лишь временно. И я выиграл себе достаточно времени, чтобы подготовить это тёмное заклинание.
Я улыбнулся, как улыбается победитель, обманувший Рыцарей и саму Смерть, что хотели победить меня, ничего не отдав взамен. Они убили моих учеников, а я не был милосердным человеком, чтобы забыть их поступок.
– Обещаю вам, я заставлю их страдать. Я заставлю заплатить их, каждого, без исключений.
Они не были невиновны. Я был виноват не меньше, чем они. Они не были порядочными. Но мне было стыдно.
Наконец-то я сполна отомстил за своих учеников. И я умру в спокойствии, зная, что Хогвартсу больше ничего не угрожает, что все они в безопасности, а битва закончена. Но почему же так грустно? Почему я не могу остановить слезы, стекающие по моим щекам? Может быть, Салазар Слизерин всё еще был во мне, возможно, я не стал монстром полностью. Да, это так. И я понимал это, сердцу было больно, а если бы я был бессердечным монстром, этой боли не было бы.
Я проиграл.
Я потерял всё, я потерял всех.
Самое страшное – одиночество. Самое страшное – умирать в одиночестве.
Тьма, наконец, поглотила свет, и я закрыл глаза.
========== Эпилог. Рассвет ==========
– Вот как всё началось, как было и чем закончилось. Это история моей жизни. Без счастливого финала, как вы заметили, – закончил свой рассказ Слизерин. Волшебник на портрете посмотрел на Гарри. Тяжело вздохнув, он закрыл свои темно–красные глаза. Он выглядел уставшим, измотанным, казалось, что пересказ истории отнял всю его энергию, и у него совсем не осталось сил.
Гарри просто сидел. Он думал, что услышав то, что хотел узнать, у него будет множество вопросов, но сейчас он не нашел ни одного. Он словно потерял дар речи. Думая о данном пробеле в истории, он много раз представлял себе, что же было на самом деле, но не мог даже предположить, что было что–то подобное.
Как долго он слушал историю жизни Салазара Слизерина? Он не мог ответить. Уже во второй раз, он потерял счет времени в этой комнате. Он был так сосредоточен, что не чувствовал, как летит время. Это действительно была длинная история : дружба, школа, студенты, верность, предательство, сожаления, недоразумение, ложь… В конце концов, всё исчезло во тьме отчаяния и одиночества. История не была такое прекрасной и простой, как он когда–то думал. Война, бесконечный террор, насилие и смерть, вот что было во времена Основателей. Теперь он знал, почему Слизерин покинул Хогвартс. Его ученики были убиты, а он не смог простить себя, за то, что совершил в гневе. Споры между Слизерином и другими Основателями по поводу маглорожденных, вот только причина его ненависти к этим студентам казалась обоснованной и логичной, а его действия понятными. Гарри был так потрясен, что не знал, что и думать. Теперь всё имело смысл, но в то же время ничто больше не имело смысла. Гарри чувствовал себя растерянным.
– Я пытался предупредить вас, Гарри Поттер, – тихо сказал Салазар, его голос был слабым и хриплым. – Я предупреждал вас, что вы, возможно, пожалеете, что решили услышать правду. Но, тем не менее, вам не обязательно верить мне. Если вы хотите, чувствовать себя лучше, то считайте меня обманщиком и забудьте всё, что слышали. Людям и,правда, проще игнорировать правду. Разве это не то, что люди делают всегда, игнорируют правду и придумывают свои версии событий? У вас всё равно нет причин верить мне.
Жалеет ли он, что узнал правду? Спросил себя Гарри. События, о которых рассказывал Салазар, вызывали дискомфорт, но он не мог отрицать, что ожидал мрачную историю. Тем не менее, ответ пришёл сразу. Нет, он ни о чем не сожалел. Но его всё ещё что–то беспокоило, и он должен был быть уверен …
– Профессор Слизерин, за пределами этой комнаты есть статуя. Могу я узнать, чья она?
– Ты имеешь в виду, статую у входа? – Салазар нахмурился, пытаясь что–то вспомнить. – Да, это статуя моего отца, мне показалось это место самым подходящим во всем замке… Почему вы спросили?
О, Мерлин. Гарри почувствовал себя невероятно глупо, а щеки вспыхнули алым от смущения. Значит, эта обезьяноподобная фигура не была Салазаром Слизерином? Это объяснило, почему портрет отличался от каменного лица снаружи, хотя в их внешности были схожие черты. Он вспомнил, как Том Реддл называл статую Слизерином, и не смог удержаться от смешка.
– Мне просто… любопытно, – Гарри решил, сто лучше не говорить Салазару, что люди всё время ошибочно принимали его отца за него. Он попытался сменить тему. – Вы не хотите, чтобы ваш портрет висел в школьном коридоре? Сколько у вас волшебных портретов?
Подняв бровь, Салазар уставился на Гарри с необъяснимым выражением на лице.
– Это единственный волшебный портрет и вообще единственный портрет, что был в моей жизни.
– О, – это было, всё, что Гарри мог сказать. Он покраснел еще сильнее, чувствуя жар на своих щеках. Это было неловко. Похоже, эта статуя была не единственной вещью, которую люди считали изображением Слизерина. Казалось, что они всё время ошибались насчет одного из Основателей. – Мы… мы всегда считали, что это ваше…
– Если на портрете человек среднего возраста или старше, то это точно не я. Когда я умер, я выглядел не намного старше. Меня убили вскоре после отъезда из Хогвартса. Вы нашли подпись С.С. на картине, не так ли? – Салазар потер свой висок рукой, словно его мучила головная боль.
– Да, и именно поэтому мы думали, что этот портрет принадлежал вам…
– Конечно, принадлежал, – со вздохом сказал Слизерин. – Мой дядя, Салем Слизерин, увлекался искусством, особенно портретами… Я могу представить, что после моего отъезда, Годрик захотел найти что–то, чтобы заполнить пробел. И естественно он повесил портрет моего дяди всеми со своими… В любом случае, он не смог бы найти мой, да и не захотел бы, после всего, что я сделал…
Взгляд Салазара снова был направлен в пустоту прошлого, которую Гарри никогда бы не смог увидеть. В его взгляде была такая тоска, что от этого он выглядел еще более реальным, более человечным. Наблюдая за ним, Гарри смог увидеть стыд и сожаление. Кто бы мог подумать, что один из величайших волшебников истории будет чувствовать себя виноватым, как и любой другой человек? Внезапно Гарри понял, что ему очень жаль Основателя, и он почувствовал необходимость кое–что объяснить.
– Они никому не говорили об этом, профессор. Сейчас нам рассказывают только, что вы покинули Хогвартс после того, как поссорились с другими основателями о приеме магглорождённых учеников, не более.