Кто-то же его сюда принес. Он даже догадывался, кто. Подтягивая под себя ноги, маг с благоговением подумал, что скупит для самурая всю медовуху в городе, все лучшие клинки в кузнице. Благодарность Великий Маг чувствовал за свою жизнь немало раз, но выказывать ее получалось крайне неуклюже. Посему, поразмыслив, он решил потом спросить самого Джаггернаута, что бы он хотел в награду.
Так и будет, зевнул Рубик, снова ложась на мягкий зеленый мох, и стиснул собственный плащ, точно одеяло. Конечно, никто не мешает ему предложить что-нибудь в качестве ее. Ту же медовуху. Те же мечи. А то и… ну совсем наверняка… вдруг захочет…
Остаток мысли растворился в новой пелене забвения – в тихом и спокойном сне.
========== 8. Смородина ==========
Сухие ветки вновь захрустели неподалеку, точно кости в логове хищника, и Рубик, тряхнув головой, приподнялся на руках, оглядываясь. От сердца отлегло – то шел Юрнеро, целый и невредимый, несущий за свернутую шею свежепойманного кролика. И когда только успел.
- Рад, что ты очнулся, - произнес Джаггернаут, садясь и расстилая перед собой несколько широких листьев. – Как себя чувствуешь?
Маг прислушался к ощущениям. Юрнеро же вынул из-за пояса небольшой ножик и принялся свежевать кролика.
- Я в порядке, - наконец, вынес вердикт самочувствию Рубик и не без труда сел. – Правда… надо немного повременить с тем, чтобы куда-то пойти. Прости.
- Я так и подумал. Мы никуда не спешим.
- Не спешим? Но Тресдин сказала…
- Мало ли что она сказала. Даже если мы опоздаем, разве мы не набредем рано или поздно на какое-нибудь поселение, чтобы там купить свиток и вернуться?
Рубик пожал плечами и коснулся неприятно занывшей правой лопатки.
- Ты не видел Ланайю? – осторожно спросил он, нет-нет, да взглянув на Юрнеро. Все же глодало его любопытство.
- Видел, - спокойно ответил Джаггернаут, одним движением срывая шкурку с кролика вместе с ушами, отчего колдун невольно поежился. – Я убедил ее пойти вперед и предупредить, что мы задержимся, если что.
- Подожди, убедил? То есть…
- Нет, нам с ней удалось сбежать. Мы оставили тебя.
Что-то странное скользнуло в голосе Юрнеро, и Рубик вдруг сообразил, что тот смотрит на него за маской.
- Я должен извиниться. Это была моя инициатива.
Маг поджал губы, с трудом скривил их в улыбке.
- Я бы вас только заде…
- Это не имеет значения. Бросать товарища – никогда и нисколько не хорошее решение. К тому же, ты был серьезно ранен. Идя за тобой, я даже не знал, застану ли тебя живым.
- Даже если бы вы попытались там же меня отбить, не факт, что мы все трое не оказались бы живыми консервами для паучьей орды. Так что даже… не бери в голову, правда, - все же улыбнулся искренне Рубик. – Сказать честно, я даже не знаю, какое другое решение ты мог бы тут принять, чтобы все обернулось лучше. Ты ведь вернулся за мной, не так ли? Вы могли меня бросить совсем. И я бы не обиделся. Честно. Меня… много раз бросали. Я выкарабкивался, но тем не менее. Ты вернулся за мной, - повторил маг, пытаясь убедить все такого же поникшего Юрнеро, что не держит на него зла. – Ты вернулся. И я безмерно тебе благодарен.
- Лучшей благодарностью будет твое прощение, - склонил голову Джаггернаут.
Маг лишь головой покачал.
- Да будет так. Ты прощен, но я и не злился.
- Ты побледнел, когда я сказал, что мы тебя бросили.
- Потому что это было неожиданно. Но все разрешилось, не так ли?
- Так, - качнул маской Юрнеро.
- Вот и все, все решили. Лучше скажи, что вкусного ты из этого кролика сделаешь, а не то я на тебя накинусь и съем.
Джаггернаут помолчал, словно все еще собирался спорить, но ухмылка Рубика заставила его вздохнуть и вернуться к потрошению кролика.
Спустя несколько часов, когда кролик был зажарен и съеден, а на лес опустились густые сумерки, Юрнеро сидел неподалеку, затачивая свой клинок, а Рубик, который осмелился потревожить свои раны, чтобы сесть, старался размять занемевшее от долгого лежания тело. Получалось с переменным успехом: руки слушались еще более-менее, но ноги были как будто ватные, чужие, даже боль от стимулирующих щипков чувствовалась как бы издали. Маг поежился, вспомнив неоднократные падения, и потер ноющую спину. Неужели что-то повредил? Надо будет попросить целителей в лагере помочь. А пока…
Рубик закрыл глаза, осторожно выпрямился в спине, вытянув ноги и упираясь руками в мох сзади, запрокинул голову, медленно вздыхая, и прислушался к внешним своим ощущениям.
Осязание. Мягкий мох под пальцами, мшистая же подушка под задом, прохладный вечерний ветерок на коже, приносящий теплые дуновения от костра.
Запахи. Травы, великое множество трав, из которых ярче всего пахло смородиной, дым костра, остатки аромата жареного кролика, кости от которого были давно закопаны.
Вкус. На вкус пока ничего.
Зрение… тут тоже ничего.
Оставался слух. О, а послушать было что. Негромко ширкал точильный камень по стали клинка Джаггернаута. Урчал ручеек где-то в кустах. Шелестела листва, поскрипывали сгибаемые ветром где-то наверху ветви. Ухали просыпающиеся на охоту совы да чирикали в траве сверчки. Все соответствовало тому, как и должно бы…
- И тихий летний бриз нахлынет,
Шепча без слов молитву грёз,
И полдень жаркий вдруг остынет,
Повеет ароматом гроз…
Рубик тут же выпрямил шею, да так резко, что позвонки хрустнули. Это еще что? Приподняв в немом вопросе бровь, он смотрел на Юрнеро, негромко напевавшего до боли знакомые строки.
- И с треском небо разобьется
Ударом молнии, а сон…
- …Испуганным грачом взовьется,
Исчезнет в грохоте небесном том.
Юрнеро умолк и даже не сразу обернулся. Рубик, только сейчас осознавший, что закончил строфу вслух, заморгал, слегка покраснел и отвел глаза под тяжелым, как скала, взглядом Джаггернаута.
- Ты знаешь Песнь Девятой Волны? – наконец спросил ронин.
- Эм… ну да, знаю, - пожал плечами колдун. Почему он чувствует стыд? – Все их знаю.
Джаггернаут затих, но Рубик практически чувствовал, как он хмурится.
- Закат кровавой раной стынет,
Раскрасив моря гладь, и вздох…
Волшебник не сдержал улыбки. Как же это по-детски, в самом-то деле.
- …Законной ночи наземь хлынет,
Воспрянут и сова, и волк, - закончил он отрывок из Песни Шестой Волны.
И подавил желание рассмеяться. Юрнеро выглядел еще более сконфуженным. А учитывая его, мягко сказать, небогатую на мимику натуру, это что-то да значило. Молчание затянулось на чуть дольше, чем следовало, и Рубик невольно подумал, не сломал ли он последнего Джаггернаута. Все-таки, не каждый день встречаешь чужеземца, который мало того что единственный и неповторимый Великий Маг, так еще и знает один из последних кусочков наследия сгинувшего в свирепой пучине народа в масках. Неловкость Юрнеро почти восторгала, а когда он отложил клинок в траву и присел с Рубиком рядом, колдун и вовсе сощурил глаза, не скрывая проказливой ухмылки.
И снова молчит. Боги, неужто и вправду сломал?
- А какая Песнь твоя любимая?
Рубик чуть было не взвизгнул. Какой же он милый в этом своем неуклюжем любопытстве.
- А твоя?
- Седьмая Волна. Смена времен года.
- Моя – Первая. Сотворение мира, благословение Акакирю… сызмальства люблю мифы и легенды. Знаешь, я немного даже удивлен, что ты разбираешься в поэзии. Не в обиду, нисколь, просто ты же воин.
- Ты же маг, - эхом отозвался Юрнеро. – Куда в драку лезешь, вернись в библиотеку.