— Я понимаю, но… принять такое сложно, — девушка сжала кулаки. — Словно все жертвы были… бессмысленны.
— Увы, отчасти это так, — я не мог не согласиться с таким. — Потому что всё это случилось из-за прихоти безумца. В каком-то смысле легионеры тоже стали его жертвами. Наверное, единственная польза от всей этой войны – это смерть Деймона и что такого больше не произойдёт.
— Ха, кому-кому, но не тебе говорить о безумцах и бессмысленных жертвах, — Мелисса говорила, не скрывая злости.
Оливия одарила тут убийственным взглядом, а Элизабет встала поближе ко мне, словно готовясь меня защитить. Остальные тоже напряглись.
— Потом, Мелисса, — урезонил её Джексон и, повернувшись ко мне, повторил. — Потом.
— Я не понимаю, что здесь происходит, — Джессика переводила взгляд то на меня, то на Мелиссу с Джексоном, она чувствовала повисшее напряжение в воздухе.
Джонатан же пока молча был занят моей раной, а до остального сейчас ему дело не было.
— Это долгая история, но ты… и все остальные её узнают. Позже — ответил я ей и, обведя всех взглядом своего единственного глаза, продолжил. — А сейчас снова вернёмся к нашим проблемам. Мне нужны подробные отчёты о наших потерях в людях, в оружии и в припасах. Это организовать должны будут Джессика, Маркус и Джексон, — я поочерёдно переводил взгляд с одного на другого. — Джеймс, Лилия, соберите тех, кого сможете, и из них сформируйте бригады по восстановлению, пусть начнут разгребать последствия разрушения и готовиться залатать бреши в стене. После проведение ревизии наших ресурсов, мы составим план потребления с оглядкой на содержание пленных… в общем, нам предстоит очень много работы, народ.
***
Как позже выяснилось потери у нас тяжёлые. Фактически Эдем потерял больше половины населения: из общины, которая насчитывала чуть больше сотни людей, осталось сорок с чем-то. И это ещё плавающие числа из-за раненых.
И на этом фоне отчёт об оружии и припасах выглядит во сто крат приятнее: склады во время атаки Легиона не пострадали, а количество вооружения увеличилось, благодаря изъятому оружию легионеров. С боеприпасами тоже неплохо, а вот медикаменты у нас просели из-за раненых.
С восстановлением же всё шло довольно гладко и быстро. Мы использовали пленных легионеров, в качестве рабочей силы, содержа их в неплохих условиях, после всех потерь наши запасы продовольствия это позволяли, правда, на очень ограниченное время, но к его окончанию, я собираюсь вернуть пленных Дэрилу. Разумеется, то тут, то там вспыхивали стычки между ними и нашими, но дальше драк, к счастью, они пока не заходили, и я приказал следить, чтобы так и было.
Хотя с возвращением легионером, могут всё-таки возникнуть трудности. Когда все первоочередные задачи и проблемы мы решили, Джексон не стал больше ждать и заявил, что мне пора выполнить свою часть уговора, и предстать перед судом.
Когда это объявили всем, а также рассказали причины, реакция была неоднозначной: кого-то это шокировало и удивило, кого-то злило, кто-то меня оправдывал, кто-то осуждал, а кому-то было непонятно зачем судить меня, когда и так проблем хватает. Нашлись даже тем, кому было всё равно. Единого мнения не было.
Вообще это первый случай суда в истории нашей общины. Раньше, когда кто-то нарушал правила, дебошировал или происходили прочие внутренние конфликты, ими занимался Маркус, как глава охраны Эдема, или его люди. Если случай был тяжёлый или неординарный, наподобие заговора Чарли, то уже решал я. И как такого суда никого не было, мы просто объявляли о своём решении.
Но сейчас, когда судят меня – лидера общины, было решено это изменить. Теперь всё будет происходить так: следить и вести процесс будут Джексон, Маркус и Джессика, они мне зачитают обвинения, после чего мне будет дано право голоса, а потом будут оглашены приговоры. Который из них будет приведён в исполнении, решит всеобщее голосование всей общины. Что за приговоры рассматриваются – мне сейчас неизвестно, но как минимум предположить, что изгнание среди них есть можно. Хорошо, что Мелиссу приняли только в качестве голоса, несмотря на то, что местной по факту она не являлась, а не судьей, иначе спокойно можно было рассматривать казнь, как один из приговоров.
По две стороны от меня стояли Элизабет и Оливия, первая сжал губы в тонкую полоску, а вторая хмуро глядела на сборище перед собой. Было видно, что обе девушки были напряжены.
— Не волнуйтесь, мы и не через такое проходили, — попытался я их успокоить.
— Какое они вообще правое тебя судить, после всего, что ты сделал? — Оливия холодным взглядом проходилась по ряд людей, но затем резко обернулась ко мне. — И если судить, то не тебя одного. Я тоже была…