– У меня магистерская степень по машиностроению! – возмущенно прошипел Воловитц, криво улыбнувшись девушкам и округлив глаза, словно пытался сказать, что Шелдон сам не знает, что несет.
– Как я и сказал, Говард не ученый, – невозмутимо повторил Шелдон, и Воловитц чертыхнулся сквозь зубы. – Ну а Пенни – наш друг, она живет в соседней с нами квартире в Пасадине и работает официанткой.
– Вообще-то, я пробую себя в карьере актрисы, – быстро сказала Пенни, натянуто рассмеявшись. – Официантка – это так, подработка на первое время, пока не найду свою роль.
– Она работает официанткой уже второй год, – отметил Шелдон, и Пенни пнула его под столом ногой. Шелдон бросил на нее взгляд, полный обиды и искреннего недоумения, прежде чем приступить к еде.
– С ребятами мы познакомились на благотворительном вечере в Калифорнийском институте, – пояснил Родстейн, обращаясь к Джеффу. – Я хочу показать им свою лабораторию и проверить, на что их наука способна в действии.
Джефф неожиданно расхохотался.
– Помяните мое слово, парни, все закончится тем, что вы здесь сопьетесь, – предрек он, отсмеявшись. – Впервые я приехал к Эвану в Майами, чтобы начать здесь свой бизнес, ночные клубы. И посмотрите, чем это обернулось? Клуб давно прогорел, а я по-прежнему здесь, и каждый вечер пьян, как свинья.
Шелдон поднял на него взгляд.
– Это выражение фактически неверно, – сказал он. – Невозможно быть пьяным, как свинья, свиньи не употребляют алкоголь. А если даже предположить, что какую-то конкретную свинью напоили, это все равно будет неверным, потому что лексическое построение предложения предполагает отсылку ко всем свиньям в совокупности или хотя бы в большинстве. Например, существует устойчивое словосочетание «пьян, как сапожник». Когда люди делали подобную отсылку к сапожникам, они имели в виду большинство из них, подразумевая, вероятно, что среднестатистический сапожник употребляет большее количества алкоголя, чем среднестатистический представитель любой другой профессии, и это выражение со временем перешло в состав фразеологизмов. Вместе с тем, по среднестатистической свинье можно сказать, что она вообще не употребляет алкоголь.
Джефф от этой речи настолько обалдел, что не нашелся, что ответить. Родстейн откровенно наслаждался ситуацией, с улыбкой наблюдая за Шелдоном и за реакцией окружающих.
– Шелдон, это метафора, – попытался загладить ситуацию Леонард.
– О, – Шелдон посмотрел на Леонарда, затем перевел взгляд на Джеффа и виновато пожал плечами. – Прошу прощения. Я не очень хорош в метафорах.
После ужина Родстейн показал им дом, как и обещал. От обилия комнат у них у всех голова шла кругом, Леонарду казалось, в этом доме можно было по-настоящему заблудиться. В одной из комнат оказался огромный плазменный телевизор и – невероятно! – коллекция игровых приставок, от которых у них буквально снесло крышу, в другой – бильярдная, еще были залы для дискотек, которые выглядели не хуже, чем клубные танцполы, два бассейна, несколько джакузи, погреб с редкими винами и чего только не было еще.
– А в этой комнате обычно останавливается мой дядя, когда приезжает погостить, – сказал Родстейн, заведя их в очередную комнату с большим камином, стеллажами, набитыми книгами, рабочим местом с настольной лампой на бронзовых когтистых лапах и мягчайшим ковром на полу. – Тут же, кстати, собрана небольшая библиотека по разным областям науки, достаточно редкие издания. Мой дядя очень увлекается наукой. Впрочем, он здесь нечастый гость, не одобряет мой образ жизни.
Леонард оценивающе взглянул на корешки книг, решив для себя, что можно будет как-нибудь наведаться сюда и изучить их более внимательно.
Затем они ездили по территории поместья на гольф-картах, которыми управляли молчаливые представители обслуживающего персонала поместья, большинство из которых было белозубыми улыбчивыми арабами. На территории было полно фонтанов, бассейнов, была площадка для гольфа и даже свои конюшни с чистокровными породистыми лошадьми, а в многочисленных вычурных садах то и дело обнаруживались клетки или загоны с редкими животными или птицами, вроде того кетсаля, которого они увидели, когда только оказались здесь.
– Это невероятно! – в сотый, наверное, раз воскликнула Пенни, ошеломленно оглядываясь по сторонам. – Наверное, такое богатство не получится потратить и за три жизни.
– К сожалению, у меня есть только одна, поэтому стараюсь тратить так много, как могу, – ухмыльнулся Родстейн. Они поднимались вверх по извилистой тенистой тропинке, поросшей редкими для этого климата хвойными деревьями, и Родстейн сказал: – А сейчас вы увидите самое бесценное, что здесь есть.
Они остановились возле большого просторного загона, внутри которого было много растений, искусственно созданные скалы с водопадами и водоем. Они один за другим вышли из гольф-картов и уставились внутрь загона, поневоле заинтригованные. Леонард вгляделся пристальнее, и не смог удержать изумленного возгласа, когда увидел, что за зверь лежит внутри загона и греется на солнце, хотя с самого начала приказывал себе не удивляться, что бы ни увидел.
– Это и в самом деле белый бенгальский тигр? – спросил он, едва веря своим глазам. – Невозможно, их всего, наверное, не более полутора сотен по всему миру!
– Сто тридцать восемь, – почти не раздражающе поправил Шелдон.
– Поэтому я и сказал, что он бесценен, – пожал плечами Родстейн.
Неожиданно он отворил дверь загона и вошел внутрь. Они все невольно задержали дыхание, когда крупный зверь поднял голову и посмотрел прямиком на Родстейна, а потом поднялся на свои мощные лапы и двинулся ему навстречу. Но поравнявшись с Родстейном, он уткнулся головой ему в ногу, словно ластился, и охотно позволил Родстейну потрепать себя по загривку.
Когда Родстейн закончил свою импровизированную экскурсию, день уже клонился к вечеру.
– Что насчет лаборатории? – с энтузиазмом спросил Шелдон, обращаясь к Родстейну, когда они вышли из гольф-карта и направились к дому. – Когда ты отвезешь нас туда? Мне захватить с собой защитные очки и лабораторный халат, или в лаборатории мне смогут предоставить запасные?
– Ох, прости, Шелдон, но мы не поедем сегодня в лабораторию, – сказал Родстейн, впрочем, не слишком виновато.
– Не поедем? – разочарованно переспросил Шелдон. – Но в этом весь смысл, разве нет? Ты пригласил меня сюда, чтобы я мог взглянуть на твою лабораторию и выразить свое профессиональное мнение по поводу твоих экспериментов…
– Да-да, ты совершенно прав, – перебил его Родстейн. – Но лаборатория сейчас не работает, уже слишком поздно. Послушай, я отвезу тебя туда завтра, хорошо? А сегодня – как насчет того, чтобы немного отдохнуть и переодеться, а затем залезть в лимузин и отправиться в один из самых потрясающих ночных клубов в Майами?
Услышав заявление Родстейна, Пенни оглянулась на Леонарда с улыбкой, полной энтузиазма, и Леонард просто не мог не ответить ей такой же. Раджеш и Говард и вовсе запрыгали на месте от восторга, схватившись за руки.
Но Шелдон остался равнодушным к его предложению и покачал головой.
– О, нет, я склонен отказаться. Сейчас мне нужен мой ноутбук, я хотел внести несколько корректировок в свои последние статьи, прежде чем отправить их редактору. И, кроме того, если завтра мы едем в лабораторию, мне потребуется как следует выспаться, а я тяжело засыпаю на новом месте, особенно когда приходится приспосабливаться к разнице во времени.
Пока остальные переодевались и готовились веселиться в клубе, Эван Родстейн отозвал Шелдона в сторону, чтобы обсудить с ним перспективу ночного клуба еще раз. Но то ли врожденное обаяние по какой-то причине отказало Родстейну этим вечером, то ли на Шелдона оно просто не действовало, то ли упрямство Шелдона оказалось поистине непробиваемым, но когда они все залезли в лимузин, как говорил Родстейн, и водитель тронулся с места, Шелдона с ними не было.
*
Центр Майами встретил их тысячами мерцающих огней, на улицах было шумно и людно, как средь бела дня, в воздухе витал пьяный аромат влажной тропической ночи. Родстейн рассказывал им про город и про людей, с которыми он собирался познакомить их в клубе, но казался отстраненным, и его улыбки все до единой были ненастоящими, как тогда, на благотворительном вечере.