Леонард перевел взгляд с Родстейна на красавицу Беатрис, которая смотрела на него с мягкой улыбкой, теперь в ее темных и глубоких, обрамленных длинными пушистыми ресницами глазах не было и капли того ледяного презрения, которым она окатила его накануне. Леонард сглотнул, прекрасно понимая, в чем заключалось предложение Родстейна на самом деле, но покачал головой и сказал:
– Спасибо, но нет, боюсь, что мне придется отказаться, из меня не лучший гид. Ты можешь попросить Воловитца или Кутраппали, уверен, они будут счастливы помочь.
В глазах Родстейна промелькнула досада, но он больше ничего не добавил и не стал останавливать Леонарда, когда тот вышел из гостиной.
Он нагнал Шелдона уже почти рядом с его комнатой. Тот посмотрел на запыхавшегося Леонарда с легким удивлением и открыл дверь, молча замер на пороге, заколебавшись.
Леонард закатил глаза:
– Да ради Бога, Шелдон, это твоя комната только на время, так что дай мне пройти.
Он протиснулся мимо Шелдона, тот вошел следом и закрыл за ними дверь.
– Хочу обратить твое внимание, что даже если это временно моя комната, она все равно моя. Никто не может находиться в моей комнате, – сказал Шелдон.
Леонард проигнорировал его и присел на край кровати. Шелдон окинул его недовольным взглядом, но ничего больше не сказал. Он открыл шкаф и достал оттуда свою сумку через плечо, сложил туда лабораторный халат и защитные очки, которые умудрился притащить с собой из Пасадины, вытащил из шкафа желтую футболку с изображением робота и клетчатые брюки и замер в нерешительности, бросил еще один взгляд на Леонарда, явно желая, чтобы тот убрался.
– Ты ведь знаешь, я не уйду, пока мы не поговорим о том, чего добивается от тебя Родстейн, – сказал Леонард.
Шелдон раздраженно вздохнул.
– Разве мы с этим еще не закончили? Эван сам сказал, что он и та девушка состоят в отношениях.
– Он сказал, в недолговременных, – подчеркнул Леонард.
– Он сказал, в отношениях!
– Эти «отношения», – Леонард специально изобразил в воздухе кавычки, – ничего не значат для человека вроде Родстейна. Такие «отношения» он может заводить каждый вечер новые, это ни о чем не говорит.
– Возможно, – согласился Шелдон. – Но это не меняет факта, что твои предположения относительно того, что Эван заинтересован мною в физиологическом плане, нелепы и безосновательны. Очевидно, что он находит физически привлекательной ту девушку, с которой провел ночь и с которой у него «отношения», и, вместе с тем, очевидно, что между ее внешностью и моей внешностью нет совершенно ничего общего. Полагаю, теперь все понятно даже для тебя? Эван интересуется моими теориями, Леонард. Он считает, в них есть огромный потенциал. Я не уверен, можешь ли ты понять, каково это – когда в твоих теориях есть потенциал, но факт в том, что Эвана заинтересовали мои исследования. Он считает мой разум выдающимся, и, поверь моему слову, ему совершенно безразлична та физическая оболочка, в которую этот разум заключен.
Шелдон говорил в высокомерном и обидном тоне, что было для него вполне естественным и обыкновенным, так что Леонард и понятия не имел, почему на сей раз его это так взбесило.
– Прекрасно! – саркастично воскликнул он, вскакивая на ноги. – Просто прекрасно, что ты так считаешь, Шелдон. В таком случае, удачи тебе в демонстрации твоих исследований перед Родстейном, уверен, он будет впечатлен.
– Спасибо, – кивнул Шелдон, очевидно, не уловив сарказма, и Леонард раздраженно закатил глаза.
– Полагаю, этот разговор окончен.
Он в ярости вышел из комнаты и хлопнул дверью, не в силах поверить, что Шелдон был таким упертым бараном, что он до сих пор продолжал игнорировать очевидное, даже после того, как Родстейн танцевал с ним накануне, ради Бога, даже после того, как эти двое целовались. И каким-то невероятным образом Шелдон умудрился полностью вытеснить это из своей, мать ее, эйдетической памяти. На мгновение Леонард остро пожалел, что не заснял все на видео. Будь у него это видео, он с удовольствием продемонстрировал бы его Шелдону, только чтобы посмотреть на его ошеломленное лицо.
Оказавшись у себя в комнате и немного успокоившись, Леонард пришел к выводу, что, похоже, Родстейн все-таки добрался и до Шелдона, он сыграл на его невероятном самомнении, и не ошибся. Но на этот раз Леонард подумал, ну и ладно. Пускай Родстейн преподаст Шелдону урок, собьет с него спесь, может быть, это будет ему даже полезно. В конце концов, подумал Леонард, почему он должен продолжать беспокоиться о Шелдоне, если даже Шелдон не желал беспокоиться о самом себе?
*
За обедом Леонард подчеркнуто не разговаривал с Шелдоном, но тот, похоже, не замечал этого. Он трепался с Родстейном о своих исследованиях с нарочито заумной физиономией и расспрашивал про его лабораторию, время от времени бросая в сторону Леонарда свои раздражающие «я-же-говорил» взгляды. Так что Леонард сидел мрачнее тучи, ковыряясь в своей тарелке без особого аппетита, и прислушивался к разговорам вокруг лишь краем уха.
– Джефф отвезет тебя на моей машине и будет тебя сопровождать, не переживай об этом, – услышал он голос Родстейна и встрепенулся, переводя взгляд на него. – Из него не лучший эксперт по шопингу, но он знает неплохие места, а там уж ты сама разберешься.
– Спасибо, – сказала Пенни. – Жаль, что придется оставить вас, ребята, но вы же не ожидали, что я и правда поеду с вами в лабораторию?
Она окинула их взглядом, и Говард с Раджем переглянулись и одновременно замотали головами.
– Так я и думала, – сказала Пенни, безразлично пожав плечами и подливая в свои оладьи еще больше шоколадного сиропа.
По дороге в лабораторию Леонард молчаливо пялился в окно на проплывающие мимо пальмы и высотные здания. Он, Радж и Говард сидели на заднем сидении, Родстейн был за рулем, Шелдон сидел впереди рядом с ним, ну а красавица Беатрис с ними так и не поехала, отдав предпочтение компании Пенни и Джеффа в поездке до торгового центра, что, в общем-то, было неудивительным. Шелдон затеял одну из своих излюбленных дорожных игр в стиле «расположите названных выдающихся ученых в зависимости от возраста, в котором они получили нобелевскую премию», Родстейн ухмылялся, находя это забавным, воздух был влажным и душным даже несмотря на исправно работающий кондиционер, и Леонард был готов официально объявить, что эта поездка была адом.
Когда они добрались до места, Леонарду пришлось признать, что лаборатория Родстейна впечатляла. Думая об этом накануне, он неизменно представлял себе какой-нибудь скромный уголок с полудилетантскими исследованиями, но на самом деле это оказался прекрасно оборудованный научный комплекс с большим штатом сотрудников, работа в котором прямо-таки кипела даже в воскресенье.
Даже Леонард не смог удержаться от восторженного возгласа, когда Родстейн провел их через отдел экспериментальной физики, ну а Шелдон… Шелдон просто был самим собой. Он молча наблюдал за работой физиков-теоретиков на протяжении десяти минут, переходя от одного стола к другому, а потом без обиняков сообщил Родстейну, что один из его проектов неизбежно зайдет в тупик в самом ближайшем будущем, потому что лежащая в основе исследования гипотеза скудна и неубедительна и его сотрудники лишь подстраивают под нее отдельные факты, хотя грамотно построенная гипотеза самостоятельно должна охватывать все факты в совокупности, что еще одно его исследование имеет шансы окончиться успехом, но не будет иметь совершенно никакой практической пользы, и что сотрудника в правом углу следует уволить, потому что он пьет кофе прямиком над клавиатурой и рабочими бумагами и наверняка столь же халатен и небрежен во всем. Упомянутый сотрудник, который сидел не так уж и далеко от них, после этого замечания оглянулся и вздрогнул, поспешно заталкивая кружку с кофе в ящик своего стола, но Шелдон очевидно не испытал ни малейшей неловкости по поводу того, что его заявление было услышано.
В общем, под конец экскурсии никто из них не остался равнодушным к лаборатории Родстейна. Потом они сидели в кафе неподалеку, из которого открывался потрясающий вид на океан, поедали гигантских крабов с другими изысканными морепродуктами и оживленно обсуждали увиденное оборудование и исследования. Родстейн некоторое время наблюдал за ними, а потом неожиданно рассмеялся.