Они вчетвером замолкли и посмотрели на него с одинаковым удивлением.
– Боже, а я еще думал, что кого-то вроде вас можно впечатлить ночными клубами, – пробормотал он почти про себя. – А все, что на самом деле требовалось – это просто дать вам лабораторию.
Шелдон уставился на него.
– Как это можно сравнивать? – недоуменно спросил он. – Ночной клуб – душное помещение с дурным освещением и звуковыми колебаниями за пределами комфортного восприятия, в котором люди собираются, чтобы одурманивать свой и без того скудный разум алкоголем и искать партнеров для копуляции. Лаборатория – святилище науки, фабрика, на которой великие умы ежедневно создают новое будущее человечества, шестеренка в машине, которая движет нас к пониманию того, как работает Вселенная. Как ты мог подумать, что нас впечатлил бы какой-то клуб?!
– Вообще-то, мне понравился вчерашний клуб, – пожал плечами Говард.
– Да, мне тоже, – кивнул Радж. – Было весело.
Шелдон закатил глаза и замолчал, всем своим видом показывая, что после этого он не готов снизойти до разговора с ними.
– А ты, Леонард, что скажешь, тебе тоже понравилось в клубе? – спросил он как бы между прочим, искоса посмотрев на Леонарда.
– Да, – соврал тот, просто чтобы не согласиться с Шелдоном, потому что по-прежнему был зол на него.
Шелдон тяжело вздохнул и вернулся к своей тарелке, вяло ткнув вилкой в мидию.
– Если тебе действительно понравилась моя лаборатория, – сказал Родстейн, обращаясь к Шелдону, – как насчет того, чтобы поработать в ней какое-то время?
Леонард едва не поперхнулся, услышав это заявление, он быстро проглотил апельсиновый сок, прежде чем тот успел устремиться в дыхательное горло, хлопнул себя по груди и отставил стакан в сторону. Родстейн перевел взгляд на него.
– В чем дело, Лео? Тебе есть, что сказать?
– Да, мне есть, что сказать, – заявил Леонард с напором, удивившим даже его самого. – Мы, на минутку, уже работаем в Калифорнийском технологическом институте, и завтра в восемь тридцать утра должны быть на своих рабочих местах. Ты предполагаешь, Шелдон просто разорвет контракт, забудет свои исследования, годы работы в этом месте, и перейдет к тебе?
К его досаде, у Шелдона было такое выражение лица, словно он на самом деле всерьез обдумывал такую возможность.
– Нет, что ты, я не ожидаю от Шелдона подобных жертв, – фыркнул Родстейн. – По правде говоря, это относится не только к Шелдону, я приглашаю к себе всех вас, если вы, конечно же, захотите. И не беспокойтесь об институте, я могу позвонить вашему руководству и договориться, что вы поработаете некоторое время у меня, ваше положение в Калифорнийском институте от этого никак не изменится, вы сможете вернуться туда в любой момент, как только захотите. Я уверен, что они не станут возражать.
– Я, скорее, склонен согласиться, – сказал Шелдон. – Но это важный вопрос, мне нужно хорошенько все обдумать взвесить все «за» и «против», чтобы при помощи логических построений прийти к наиболее результативному решению.
Родстейн согласно закивал, словно хотел сказать, что в распоряжении Шелдона есть все время мира, если потребуется. Тот замер на секунду или две, уставившись в пространство ничего не выражающим взглядом, а затем повернулся к Родстейну.
– Я все обдумал. Я принимаю приглашение работать в твоей лаборатории.
Родстейн выглядел приятно удивленным, и отчего-то Леонард окончательно взорвался от одного его вида.
– Шелдон, ты не можешь сделать этого, не можешь решать за всех нас, – сердито сказал он.
– Конечно же, не могу, ведь у вас есть свобода воли, – пожал плечами Шелдон. – Вы можете решать за себя сами. Что до меня, то я сыт по горло необходимостью ожидать своей очереди к мэйнфрейму, когда посредственности вроде Лесли Уинкл или Барри Крипке обрабатывают на нем свои жалкие исследования, и терпеть пренебрежительное отношение доктора Гейблхаузера за одним только тем, чтобы получить доступ к самому наипростейшему оборудованию. Полагаю, здесь я буду избавлен от проблем такого рода. И, Леонард, хотелось бы отметить, даже при самых грубых подсчетах это ускорит мое приближение к Нобелевской премии на двадцать девять процентов.
– Не спорю, я хотел бы, чтобы вы все поработали у меня какое-то время, и чтобы Пенни тоже осталась, – внезапно встрял Родстейн. – Но тут я полностью согласен с Лео, вы должны решать сами за себя. Так что скажете?
– Если мы согласимся, то будем продолжать жить в твоем доме, или нам нужно будет искать новое жилье здесь, в Майами? – уточнил Кутраппали.
– Вы – мои гости, разумеется, я не стану вас выгонять. Я буду только рад, если вы останетесь у меня.
Воловитц и Кутраппали обменялись такими взглядами, словно не могли поверить в обрушившееся на них счастье.
Потерпев поражение в попытке переубедить Шелдона, Леонард решил воздействовать через остальных.
– Говард, ты не можешь остаться, как же твоя мать? – напомнил он, решив воззвать к самому драгоценному.
– К черту мамашу, – легкомысленно отмахнулся от него Говард. – Сказать по правде, это еще один пункт к огромному списку причин, по которым нам стоит остаться у Эвана!
– Так вы все хотите остаться? – уточнил Леонард, обведя каждого из них долгим взглядом.
У Говарда и Раджа, которые не хуже Леонарда знали, что происходило на самом деле, хватило совести выглядеть пристыженными, но они все же закивали в ответ на его вопрос. Шелдон, который единственный ни о чем не подозревал, каким бы парадоксальным это ни являлось, поднял на Леонарда недоумевающий взгляд.
– И ты тоже должен остаться, Леонард. Посмотри правде в глаза, эти твои так называемые исследования в Калифорнийском институте – тупик, финиш, деградирующая бесперспективность. Здесь, с другой стороны, у тебя будет хотя бы приличное оборудование.
Леонард посмотрел на Шелдона исподлобья, стиснув челюсти с такой силой, что это почти причиняло боль.
– Замечательно, – выдавил он, с необыкновенной отчетливостью вспомнив, почему Шелдона хотелось убить большую часть времени. – В таком случае, я тоже остаюсь.
– Вот и отлично, – сказал Родстейн, бодро хлопнув в ладоши. – Рад, что все так устроилось, поверьте мне, вы об этом не пожалеете. В таком случае, сегодня празднуем. Кроме того, я все еще не показал вам свою яхту.
*
Яхта Родстейна находилась в заливе на юго-западном побережье Майами. Никто из них не захватил с собой одежду для купания, так что по пути им пришлось заехать в торговый центр, тот же самый, куда отправилась за покупками Пенни в сопровождении Джеффа и Беатрис.
Они не любили долго ходить по магазинам, за исключением, разумеется, магазинов игрушек или комиксов, поэтому завернули в первый же попавшийся павильон, в котором виднелись купальные костюмы, и выбрали там все необходимое. Стоя на кассе, Леонард даже не успел испугаться непомерной стоимости их, в общем-то, тривиальных покупок, потому что Родстейн молча передал приветливо улыбающемуся продавцу свою пластиковую карту, и на этом с шопингом было покончено.
Они договорились встретиться с Пенни, Джеффом и Беатрис Льюттон в просторной зоне для отдыха, где располагались фонтаны и удобные скамейки с мягкими сидениями для посетителей торгового центра, а по краям этого свободного пространства теснились всевозможные кафе, бары и лотки с мороженым и с освежающими напитками.
Шелдон, который начал нервничать от большого скопления людей, когда они еще только вошли в торговый центр, а затем утомился процедурой выбора покупок, был явно не в духе.
– Мы договорились встретиться с ними в пятнадцать тридцать, а сейчас уже пятнадцать тридцать восемь, – назойливо гундел он, то и дело поглядывая на часы. – Уверен, что-то случилось. Даже Пенни не может быть настолько непунктуальной. С другой стороны, если учесть ее полнейшую неспособность воспринимать простейшие инструкции, она сейчас может быть где угодно…