Они по очереди спустились на нижнюю палубу, чтобы переодеться в купальные шорты или плавки, девушки надели купальники, а Шелдону вдобавок выдали его спасательный жилет, в который он незамедлительно облачился.
Пенни посмотрела на него, вопросительно подняв брови.
– Шелдон, сладкий мой, ты что, не умеешь плавать? – спросила она.
– Он учился плавать через интернет, – встрял Леонард. – У него даже неплохо получалось, на полу, пока случайно не выяснилось, что на воде эта техника не работает.
Шелдон посмотрел свысока на них обоих и независимо передернул плечами.
– Я не «не умею» плавать, как ты выразилась, я просто не плаваю, – снисходительно пояснил он. – Я нахожу это неестественным для homo sapiens. Как ты считаешь, если бы природа действительно хотела, чтобы люди плавали в воде, почему тогда эволюция сделала нас сухопутными? У нас легкие, Пенни, легкие вместо жабр. Это не кажется тебе уже самим по себе достаточным основанием, чтобы не лезть в воду?
Пенни пожала плечами, безразличная к его умозаключениям, и попросила у проходящего мимо официанта «Секс на пляже» и фруктовые канапе.
Шелдон посмотрел в сторону берега, неторопливо проплывающего по правому борту, пока яхта выплывала из залива, и оживленно ткнул пальцем куда-то вдаль.
– Посмотрите, там мангровые заросли, – увлеченно сообщил он. – Любопытный факт: это единственные деревья, способные произрастать в соленой морской воде, потому что в результате эволюционной конвергенции они смогли выработать набор физиологических адаптаций против бедного содержания кислорода, анаэробных почв, солености и даже приливов. Немного жаль, что такие изумительные растения сдаются под натиском каких-то крабов…
– Леонард, ты не мог бы помочь мне нанести на спину крем от солнца? – попросила его Пенни, которая лежала на шезлонге в своем эффектном бирюзовом бикини, и дальше про крабов Леонард уже не слушал.
Они ушли так далеко в море, что берег был тонкой исчезающей полоской на горизонте, и там окончательно заглушили двигатели и задрейфовали. Погода была безветренной, солнце стояло высоко в небе и жарило не на шутку, они все принялись щедро мазать себя защитным кремом, чтобы не сгореть. Пенни оказала Леонарду ответную услугу и тщательно намазала его спину, а Кутраппали хватанул мохито и теперь нес всякую ерунду, бодро заливая кремом прекрасную Беатрис. Та лежала на шезлонге, прикрыв глаза от удовольствия, пока Кутраппали втирал крем в ее лопатки и плечи так бережно, словно Беатрис была хрустальной.
Джефф, Говард и девушки уже нырнули в воду, сбросив туда же надувной матрас, и теперь устроили за него шуточную борьбу, брызгаясь и отплевываясь от воды. Шелдон наблюдал за ними с яхты с отстраненным видом исследователя, изучающего поведение приматов.
Родстейн тронул его за плечо и, когда Шелдон обернулся, указал ему на солнцезащитный крем.
– Тебе тоже нужно намазаться, тут очень сильное солнце, – сказал он.
Шелдон кивнул и взял у него из рук бутылочку с защитным кремом, открыл ее, понюхал и поморщился, на секунду отвернув голову в сторону, затем вздохнул и все-таки выдавил немного крема на кончики пальцев, прежде чем провести ими по своему лбу и носу, затем так же осторожно намазал руки и плечи.
Родстейн усмехнулся, наблюдая за ним какое-то время, а потом выхватил у него крем.
– Позволь мне, – сказал он, прежде чем нанести на свою ладонь солидное количество крема и несколькими решительными движениями мазануть им по рукам, шее и лицу Шелдона. Затем он присел на корточки и нанес крем на его ноги, пользуясь тем, что Шелдон замер от шока, а закончив, выпрямился и улыбнулся.
– Сними жилет, – приказал он.
Шелдон заколебался, и Родстейн добавил:
– В этом жилете полно просветов, ты сгоришь в нем отдельными пятнами, как леопард. Это ненадолго, я только помогу тебе намазаться кремом, и ты наденешь его обратно.
Немного обдумав эту идею, Шелдон кивнул и подчинился. Родстейн небрежно отбросил его жилет на шезлонг и выдавил из бутылочки еще немного крема, а потом опустил ладони на грудь Шелдона, очень тщательно втирая крем медленными круговыми движениями и разминая мышцы, продолжая гладить его по груди, рукам и плечам даже после того, как крем полностью впитался в кожу. Шелдон следил за ним внимательным взглядом, наверняка уверенный, что Родстейн делал все это лишь для того, чтобы он не обгорел на солнце, что за всем этим не стояло ровным счетом ничего постороннего, и Леонард не выдержал на это смотреть.
Он ушел с палубы в каюту, закрыв за собой дверь, и там со злости пнул новомодный кожаный диван, выругавшись от души.
Дверь мягко приоткрылась, и в каюту вошла Пенни.
– Леонард, пожалуйста, – сказала она, – не нужно так остро на все реагировать.
Леонард недоверчиво посмотрел на нее.
– Хочешь сказать, то, что я только что видел, мне просто померещилось? Хочешь сказать, Родстейн всего лишь спасал Шелдона от солнца по доброте душевной? – ехидно спросил он.
– Должна признать, если он и спасал Шелдона от солнца, то делал это довольно… горячо, – осторожно произнесла Пенни. – Но, ты знаешь, Эван неплохой. Ничего страшного ведь не происходит.
– Ты так думаешь?! – воскликнул Леонард, едва веря своим ушам. Тут до него дошло, и он хлопнул себя по лбу, рассмеявшись. – О, ну конечно, Эван просто парень что надо. Замечательный парень, особенно после того, как позволил тебе оставить все те горы вещей, которые ты набрала в магазинах, верно?
Пенни уперла руки в бока, прищурившись, ее глаза метали молнии, и Леонард запоздало подумал, что погорячился.
– Вот, значит, как ты считаешь, – сказала она ледяным голосом. – Ты стоишь здесь и заявляешь, что Эван купил меня с потрохами за несколько платьев и пар обуви? Ну, знаешь ли, такого мне еще никто не говорил.
Леонард без сил рухнул на диван и спрятал лицо в ладонях.
– Нет, Пенни, это совершенно не то, что я имел в виду, – устало сказал он. – Я просто пытаюсь сказать… неужели только я один вижу, что то, как Родстейн подбирается к Шелдону – недопустимо?
Пенни села рядом с ним на диван, смягчившись, и ободряюще положила руку ему на колено.
– А вдруг Воловитц прав? – негромко спросила она. – Что, если для Шелдона это не так уж плохо? Помнишь, как ты сам говорил, еще тогда, в самолете, что не можешь отвечать за Шелдона, что он достаточно взрослый, чтобы нести ответственность самостоятельно. Почему, в таком случае, ты так беспокоишься?
Леонард поднял голову и посмотрел на Пенни.
– Я помню, что говорил раньше, – неохотно признал он. – Но теперь, глядя на Родстейна, на то, что он делает, я просто не могу, Пенни. В смысле, ты знаешь Шелдона. Он ведет себя как робот большую часть времени, но он не робот. У него есть свои странные шелдоновские эмоции, и определенные вещи он воспринимает намного острее, чем другие люди. Ему неприятно даже то, что кто-то находится с ним в одной комнате, как, по-твоему, ему понравится, если кто-то окажется с ним в одной кровати?
Пенни вздохнула, но ничего не сказала, только взяла Леонарда за руку, чтобы поддержать.
– И есть еще одна вещь, – продолжил он, переводя дыхание, потому что вдруг осознал, что говорит очень быстро и эмоционально. – Тебе проще рассуждать обо всем этом, Пенни. Тебе, Говарду и Раджу, вам всем проще, потому что это я живу с ним в одной квартире. И когда что-нибудь пойдет не так, именно я буду тем, кто примет на себя все последствия. Потому что когда происходит что-то такое, что выбивает Шелдона из колеи, он слетает с катушек. И поверь мне, Шелдон, слетевший с катушек – это не та милая немного сумасшедшая версия Шелдона, которая раздражает тебя каждый день. Это будет хуже, Пенни, намного хуже, уверяю тебя. Шелдон будет вести себя безобразно, он будет эмоционально неуравновешен, вспыльчив и раним, он будет часами валяться в своей комнате, пялясь в потолок, и именно я стану человеком, который будет вытаскивать его из всего этого и восстанавливать его реальность обратно по кусочкам.
Пенни внимательно посмотрела на него и спросила всего одну вещь. Она спросила: