Леонард молча сделал шаг в сторону, пропуская Шелдона вперед, и полез за собственным ноутбуком.
Они продолжили играть даже тогда, когда окончательно стихла музыка внизу. Леонард украдкой наблюдал за Шелдоном, но тот вел себя почти нормально, в смысле, нормально по шелдоновским меркам. Пожалуй, он был только чуть более рассеянным, чем обычно, но в остальном все было в порядке, и Леонард понемногу успокоился. Делая привычные для себя вещи, Шелдон выглядел расслабленным и почти умиротворенным, и Леонард позволил этому образу заменить того Шелдона из лаборатории, напряженного, с колючими глазами и вызывающим ярким засосом на груди, потому что тот, другой Шелдон, по-прежнему казался ему слишком неправильным.
В конце концов, они оба начали засыпать прямиком посреди грандиозной битвы против Короля Личей, и Леонард объявил, что пора заканчивать. Шелдон сонно кивнул ему на прощанье, прежде чем выйти в коридор, и Леонард провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся в своей комнате.
*
В субботу днем Родстейн устроил им поездку на ипподром, чтобы посмотреть на скачки. Пенни, которая обожала лошадей всем сердцем, буквально таяла от восторга. Что касалось Леонарда, то для него приятным моментом было то, что Майкл Дауэлл с ними не поехал, и пока они пробирались к своим местам на ипподроме в VIP секции, Пенни держала Леонарда под руку, оживленно разъясняя, как можно вычислить фаворита скачек.
– Я говорю тебе, что вычислить главного фаворита – это уже половина выигрыша, – со знанием дела говорила она. – Мой кузен Чарли зарабатывает неплохие деньги на скачках только потому, что умеет верно подмечать, куда дует ветер общественного мнения.
Шелдон презрительно фыркнул, но промолчал. Пенни устремила на него мрачный взгляд.
– Давай, сладкий, если тебе есть, что сказать, не молчи, – подбодрила она. – Я выросла на ферме в Омахе, и, поверь моему слову, я знаю пару-другую вещей о конных бегах.
– Очевидно, ты знаешь пару-другую бесполезных вещей, – высокомерно заявил Шелдон. – Я вырос в Техасе и тоже знаю кое-что о лошадях. И могу тебе сказать, что если верить не ветрам общественного мнения, а статистике, то фавориты скачек проигрывают намного чаще, чем принято считать. Так, ярким примером игры против фаворита можно назвать розыгрыш Всемирного Кубка Дубая, прошедший в этом году. Примечательно, что в результате забега фавориты остались ни с чем, а лидирующее место в гонке занял шестилетний мерин из Калифорнии, который до этого никогда не был чемпионом, и ставки против него составляли десять к одному. Кроме того, если даже фаворит выиграет, на него будет столько ставок, что ты не получишь практически ничего. Для того чтобы правильно сделать ставку, не нужно знать фаворита. Достаточно определить тех лошадей, которые вероятнее всего проиграют, а остальное – это дело техники.
– Так вы будете делать ставки? – спросил Эван Родстейн, обведя их взглядом.
– Мы уже прошли кассы, разве нет? – обернулся к нему Леонард.
– Да, мы прошли кассы, но с этой трибуны вы можете сделать ставку в любой момент, тут есть электронные регистраторы, – он указал на небольшие электронные панели рядом с сидениями.
Они неуверенно переглянулись между собой.
– Я пас, – сразу же сказал Шелдон. – Я не играю в азартные игры, дал обещание маме. Фактически, она вытянула из меня это обещание еще в младшей школе, после одного случая в салоне игровых автоматов, когда я нашел ошибку в их технике, а они решили, что я мошенничаю, и вызвали полицию.
Он досадливо поцокал языком, припомнив тот случай, и Пенни устремила на него вызывающий взгляд.
– Так значит, ты все-таки струсил? – спросила она, выгнув бровь.
– Ничего подобного. Я не могу играть в азартные игры, потому что дал обещание, я же сказал, – терпеливо повторил Шелдон.
– По-моему, Шелдон трусит, что скажете, ребята? – Пенни обернулась к ним.
– Да, как по мне, так очень похоже, что трусит, – подтвердил Воловитц.
– Стопроцентно трусит, – рассмеялся Кутраппали, отхлебнув своего пива.
Шелдон потихоньку начинал выходить из себя, его лицо напряглось до такой степени, что задергалась щека.
– Я не трушу! – воскликнул он и обернулся к Леонарду. – Леонард, скажи им!
Леонард пожал плечами, сочувствуя Шелдону и в то же время не желая портить веселье остальным.
– Ты мог бы сделать символическую ставку, – в конце концов предложил он. – Не думаю, что это будет означать, что ты играешь в азартные игры. Ты же сделаешь это не ради денег.
– Хорошо, – кивнул Шелдон. – Полагаю, я могу поставить один доллар.
Он повернул к себе электронное табло возле своего кресла и защелкал кнопками, изучая кандидатов.
– Один доллар? – удивленно переспросила Пенни. – Точно, ты слабак, Шелдон Купер. Я покажу тебе, как играют в Небраске.
Она тоже защелкала кнопками с сосредоточенным видом, но через некоторое время повернулась к Леонарду и сердито сказала:
– Не стой столбом, Леонард, мы теряем время! Лучше покажи, как пользоваться этой штукой!
Леонард поспешно подсел к ней, помогая разобраться в сложностях электронного регистратора.
– Они спишут сумму ставки с твоей карты, ты должна просто ввести номер, – подсказал он.
– С моей карты? – Пенни замялась, закусив губу, а потом обратилась к Родстейну: – Эван, я могу одолжить у тебя пять сотен баксов? Это только на время, я уже вычислила, что Эскалибур – фаворит этих скачек, моя ставка просто не может не окупиться.
– Без проблем, – равнодушно пожал плечами Родстейн, и Пенни сделала свою ставку.
Они были захвачены скачками все, кроме Шелдона, который со скукой в голосе бормотал, что для выигрыша на бегах достаточно просто выбрать стратегию и рассчитать коэффициенты, с чем справится даже ребенок, и вследствие этой предсказуемости игра не представляет ни малейшего интереса.
Впрочем, если результат забега и был предсказуемым для Шелдона, то он явно не был таковым для всех остальных.
– Не могу поверить! – сокрушалась Пенни после того, как стали известны результаты. – Этот чертов Экскалибур не вошел даже в тройку лучших, ума не приложу, как его могли считать фаворитом? Подумать только, из-за него я потеряла пять сотен баксов!
– Не расстраивайся, Пенни. Говард, Радж и я тоже проиграли, в этом нет ничего, из-за чего стоит так убиваться. Кстати, – он обернулся к Шелдону, – как дела у тебя, Шелдон?
– Если верить сообщению, которое пришло на мой электронный регистратор, я только что выиграл девятьсот баксов, – сухо сообщил он и сокрушенно добавил: – Пожалуй, теперь это может считаться азартными играми.
– Ты поставил один бакс и выиграл девять сотен? – переспросила Пенни, безрезультатно пытаясь вернуть отвисающую челюсть в прежнее положение. – Черт возьми, это просто немыслимо!
– В этом нет ничего немыслимого, – возразил ей Шелдон. – Немыслимым был Энтони Спильман, который на скачках в Санта-Ане в одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году выиграл более полутора миллионов долларов, сделав ставку в шестьдесят четыре доллара в заезде из девяти лошадей. Я же всего лишь использовал мозги.
– Это только я, или все остальные тоже после этой фразы почувствовали себя как-то неполноценно? – угрюмо пробормотал Воловитц.
– О, ты не должен так говорить, Говард, – с жаром заверил его Шелдон. – Вынужден согласиться, отсутствие докторской степени, должно быть, внушает определенное чувство неполноценности, но я полагаю, к этому времени уже пора бы и смириться. Кстати, ты никогда не задумывался о смене профессии?
Неожиданно Родстейн, который сидел позади Шелдона, наклонил голову и коротко поцеловал его в шею. Шелдон замер, мигом напрягшись, все остальные уставились на Родстейна в явном потрясении. Воловитц промахнулся стаканом с колой и вылил его себе на рубашку, тут же принявшись яростно чертыхаться и отряхиваться, но Родстейн не обратил на все это никакого внимания.
– Ты неподражаем, ты знаешь это? – спросил он, обращаясь к Шелдону. – Пойдем, нужно забрать твой выигрыш.