- Бонни, дай ты ему уже успокоительное! – крикнул Кол.
- Все, что я могу дать, - чай с ромашкой, - закатила глаза Бонни, разливая чай по кружкам.
Тут дверь открылась, и на пороге появились Эмма с Кэролайн. Форбс попыталась улыбнуться, но, осмотрев других, поняла, что ее улыбка им не нужна. Взглянув на Клауса, она почувствовала жуткий стыд и виновато опустила голову, потупив взгляд. Эмма же посмотрела на разбитую вазу и едва заметно цыкнула.
- Времени осталось слишком мало, а если мы хотим разрушить проклятие, то надо действовать прямо сейчас, - негромко заговорила Кэролайн, чем привлекла внимание Бонни и братьев Майклсонов.
Ведьма взяла в руки гримуар и попросила Бонни принести свечки и соль. Когда все необходимое оказалось у нее в руках, Эмма нарисовала на полу пентаграмму и расставила вокруг свечи, после чего, приказав Кэролайн встать по центру рисунка, зажгла их.
- Когда окажешься в 1643 году, найди меня и передай вот этот конверт. Только не смей его открывать! - строго наказала Эмма, передавая запечатанный конверт Кэролайн.
- Но как я тебя найду? - нахмурилась Форбс, недоверчиво глядя на конверт в своих рках.
- О, тебе это не составит труда, дорогуша, - улыбнулась ведьма и отошла в сторонку.
- Почему ты согласилась? – растерянно спросила Бонни.
- Просто так надо, - коротко ответила Кэролайн, ободряюще улыбнулась и взяла подругу за руки. – Обещаю, я все исправлю, и мы увидимся вновь.
- Я с тобой, - заявила вдруг Беннет с уверенностью.
- Нет! – резонно возразила Кэролайн. – Ты должна помочь Эмме.
Бонни удрученно вздохнула и обняла Кэролайн так крепко, как только могла.
- Возвращайся скорее, - всхлипнула Беннет и отошла.
Кэролайн встала на свое место и оглядела всех: расстроенную Бонни, у которой по щекам струились слезы, Кола, который весело подмигивал Кэролайн, Элайджу, который смотрел на нее с превеликой благодарностью, Эмму, которая ждала момента, когда можно будет начинать читать заклинание, и Клауса, который даже не смотрел в ее сторону. Ей стало жутко обидно, но она этого не показала.
Вдруг Томсон подошла к Кэролайн и сказала:
- Когда ты очнешься, первым делом ищи Клауса – он тебе поможет. Я перемещу тебя в этот день и в этот же месяц, но в другой год. У тебя будет месяц до твоего дня рождения. Как только тебе исполнится восемнадцать лет, ты исчезнешь, и Эстер выиграет. Не дай этому случиться, – она выдержала зловещуюю паузу, а потом, улыбнувшись, внезапно призналась: - Ты права.
- В смысле?
- Мое имя не Эмма Томсон, а Женевьев.
Кэролайн хотела было ответить теперь уже Женевьев, но та начала вместе с Бонни читать заклинание. Вокруг Форбс вспыхнуло пламя свеч, низкий и противный звук стал давить на уши. Огромный вихрь завращался вокруг девушки. Черты лица ее подруги и ведьмы начали постепенно стираться, и Кэролайн прищурилась, но не смогла ничего увидеть.
- Бонни! – крикнула Кэролайн, перед тем, как потерять сознание.
Произнеся последние магические слова, Бонни с Женевьев тут же обессиленно рухнули на пол. Из носа у них текла кровь. С трудом поднявшись, рыжеволосая посмотрела на то место, где стояла Кэролайн, и вдруг расхохоталась.
- У нас получилось! - победно воскликнула ведьма. – Она в прошлом!
Комментарий к Глава 9. Ради Кэтрин
Дорогие читатели, а вот и прода.
Хочу сообщить, что с этого дня я буду переписывать первые четыре главы, поэтому, вы сами понимаете, прода опять задержится.
========== Глава 10. Чужая родная жизнь ==========
Голова болела слишком сильно, чтобы начать мыслить здраво, болела так, будто вся тяжесть двух миров, прошлого и настоящего, тяжелым грузом опустилось на ее сознание. Веки будто налились свинцом и норовили сомкнуться
В тот момент все казалось сном. Не страшным, скорее странным и ужасно нелепым.
Поворочавшись, Кэролайн поняла, что лежит на мягкой постели. Да, все произошедшее - это определенно сон, и она вот-вот проснется. Потягиваясь в сладкой дремоте, она не сразу услышала негромкий стук в дверь.
Девушка нахмурилась. Ее мама никогда не стучала в дверь.
- Проходи уже, - сонно пробурчала она, свято веря, что в комнату сейчас войдет мать, дабы сообщить что-либо важное и не очень.
- Настолько плохой сон? – спросил ее голос. Не мамин голос. Мужской.
Кэролайн даже не сразу поняла, кто вступил с ней в беседу.
- Представляешь, мне приснилось, что я оказалась… – но постепенно до нее дошло, что голос никак не мог принадлежать матери. Низкий и бархатный, этот голос похож на… Клауса. Того самого Клауса, который на нее обиделся, когда она призналась ему в своих чувствах, а точнее в их отсутствии.
С трудом разлепив веки, она приоткрыла рот в замешательстве. Мало того, что она была не в своей комнате, так перед ней еще стоял Клаус; на нем была драгоценная одежда из серебряной парчи, изящно сотканной золотыми нитями, ниспадавшая широкими и упругими складками. «Семнадцатый век. Я в семнадцатом веке!», - мысленно запаниковала Кэролайн.
Она захотела закричать, но крик застрял где-то в легких. Прикрыв лицо руками, она пыталась восстановить свое учащенное дыхание. Она переместилась во времени, а это значит, что ей нужно вести себя соответствующе, совершенно по-другому, а в особенности следить за речью, ведь она разительно отличается от современной, к которой Кэролайн привыкла.
- Господи, простите меня за такое невежество, - нелепые извинения сорвались с ее языка. Она очень старалась вжиться в роль леди. Посмотрев на Клауса, она увидела, как у него, очевидно от ее «сладостных речей», уголки губ дергаются, а сам он еле держится, чтобы не засмеяться.
Кэролайн почувствовала обиду, что старания ее прошли даром и не возымели должного эффекта.
- Что ж, смейтесь, милорд, я это заслужила, - неожиданно для себя с толикой разочарования буркнула Кэролайн.
Мужчина вмиг стал серьезным, но ему не удалось скрыть смеющихся глаз. Прокашлявшись, он заговорил:
- Кэролайн, я понимаю, что вчера мы хорошо повздорили, но это же не значит, что ты теперь можешь обращаться со мной так, будто я тебе чужой человек. Тем более, что это выглядит очень смешно, несмотря на твою серьезность.
Девушка растерянно хлопала ресницами. Его манера речи, выговор и акцент… так странны. А еще эта идеально прямая осанка и поведение.. Неужели именно таким был Клаус в далеком семнадцатом веке?
- Милорд, так зачем же вы здесь? – и все же не зря она прочитала несколько исторических романом. Так или иначе, она знала, как следует обращаться к лордам.
- Ты правда забыла? Мы же собирались сегодня прокатиться верхом, - напомнил Майклсон, подозрительно осматривая Кэролайн, которая осторожно присела на краешек кровати. – Я подумал, что ты захочешь. Это твое любимое занятие.
Кэролайн незамедлительно кивнула, мысленно проклиная себя. Зачем она это сделала? Она же никогда не каталась на лошадях, хотя ее и завораживали эти дивные животные, поражая своей грацией и характером, не свойственным другим животным!
- После завтрака в конюшне, договорились?
- Да, конечно, милорд, - Форбс вежливо улыбнулась, будто ничего не случилось.
- С каких пор ты зовешь меня «милорд»? Мы давно уже это обсудили, любовь моя.
Кэролайн вновь кивнула и подннялась с кровати. Взгляд Клауса задержался на ее теле в совершенно диковинной, не характерной для этого времени одежде.
- Во что ты одета? – удивился он и подошел ближе к и так испуганной девушке. От его близости Кэролайн чуть не задохнулась, но приказала себе успокоиться. Только сейчас она поняла, что одета в нежно-голубую рубашку без рукавов и джинсы.
- Это… это… – она отошла на шаг назад, думая как бы объяснить эту странностьть, так бросающуюся в глаза. – Это европейский стиль, специальный костюм для прогулки на лошадях.
Клаус прищурился.
- И ты в нем спала?
- Да, - неуверенно протянула она, - к новой одежде нужно привыкнуть.
- Что ж, она тебе очень идет, - улыбнулся Клаус. – Но на завтрак лучше надень платье – к нам сегодня приедут важные люди.