Клаус ушел, а Кэролайн облегченно вздохнула и обессиленно упала на кровать. Ей поверили, теперь осталось вести себя так же и не вызывать подозрений у окружающих. А еще нужно найти Женевьев. Можно спросить у Клауса, но вряд ли он с ней общается, тем более, что перед заклинанием они чуть глотки друг другу не перегрызли. А насколько знала Кэролайн, могущественную ведьму, которая может помочь и которую она, Кэролайн, прекрасно знала, звали Бонни Беннет, и уж она точно ей поможет, нужно только найти ее.
Поднявшись с постели, девушка захотела получше осмотреть свою комнату, а правильнее будет сказать покои, украшенные цветочным орнаментом. Подойдя к туалетному столику (как он называется в этом времени, она точно не знала), она увидела множество румян. Все они была тусклого оттенка, бледнее слоновой кости.
Кэролайн обмазала палец в белом порошке и провела им по скуле. Кожа ее в контрасте с белесой чертой выглядела неестественно темной, поэтому она спешно вытерла ее и принялась расхаживать по комнате, пока не нашла огромный сундук, украшенный множеством бриллиантов, сапфиров и изумрудов, игриво переливающихся в мягком солнечном свете.
В сундуке оказалась одежда, но не такая вычурная, как у Клауса, а довольно простая. Кэролайн взяла первый попавшийся наряд и аккуратно уложила его на кровать. Бархатное зеленое платье, обшитое сверкающими золотыми нитями, выглядело просто великолепно. Никогда прежде ей не доводилось видеть такую красоту и уж тем более примерять ее.
Стянув с себя одежду, Форбс надела на себя платье и жутко разочаровалась, когда поняла, что ее бюстгальтер просвечивает сквозь неплотную ткань. Расстроенно выдохнув и сняв его с себя, она с некой неприязнью, чувствуя дискомфорт, надела на почти голое тело наряд, после чего снова подошла к зеркалу. После принятых мер платье сидело на ней идеально, и она заметила, что без бюстгальтера ее грудь визуально кажется больше и привлекательней.
Она смотрела на себя несколько минут. Роскошное платье заставило ее почувствовать себя королевой, но внезапная мысль о том, что ей предстоит сделать, заставила былую радость улетучиться в одно мгновение, слабым отголоском оставив ее на краю сознания.
В дверь постучались, и задумавшаяся было Кэролайн слабо дернулась. Она выпрямилась, состроила серьезное выражение лица и, вытянув шею, громко проговорила:
- Войдите.
В покои зашли две служанки. Их одежда больше походила на мешок для картошки, нежели на платья, в некоторых местах на них были пришиты заплатки, и Кэролайн подумала, как бы она жила, если бы ее отправили в низшее сословие; это же невозможно - целыми днями бегать за знатными хозяевами и приводить их в порядок, тратя все силы на их благоустройство.
Служанки усадили ее за туалетный столик. Одна из них, миниатюрная шатенка, принялась наносить на лицо Кэролайн пудру тусклого цвета слоновой кости, а вторая занялась ее волосами, сплетая пряди в высокую прическу.
- Стойте! – воскликнула Кэролайн, когда увидела, в кого они ее пытались ее превращали. Служанки тут же замерли и отошли назад, склонив головы. Форбс, нахмурившись, смотрела на себя в зеркало и не без недовольства замечала, что очень похожа привидение в этой мертвенной бледности румян.
Она вытащила из своей высокой прически шпильки, и коса ощутимо ударила по спине. В этом времени волосы ей были по пояс; густые, переливающиеся расплавленным золотом, они тяжестью лежали на хрупком плече, аккуратно заплетенные искусницей.
Кэролайн попросила, чтобы ей заплели две средней толщины косички от виска, соединяющиеся в единый хвост, а в место соединения кос прикололи шпильку с изумрудами. С макияжем дела обстояли гораздо хуже. В семнадцатом веке бледный оттенок кожи явно почитали, и Форбс была фраппирована* модой прошлого, однако выход из положения все-таки нашла. Наложив минимум пудры, она слегка подвела глаза и подкрасила губы, чтобы ее лицо не казалось сплошной белой пеленой.
Служанки внимательно следили за действиями своей хозяйки. Когда Кэролайн привела себя в порядок, они не без некоторой опаски выразили свое восхищение, назвав образ естественным и заставив ее благодарно улыбнуться.
И правда, в ее образе не было никакой вычурности, которую можно было найти в каждом уважающем себя лорде или герцогине, которые любой мелочью желали подчеркнуть свое превосходство над людьми низших слоев общества, не было показной вульгарности и излишней яркости, что вызывало доверие.
- Вам пора к столу, миледи, - негромко заметила русоволосая девушка.
- Вы не могли бы проводить меня до кухни? – спросила Кэролайн, отмечая, как изменились в лицах служанок.
- С каких пор вы желаете откушать на кухне, миледи? – спросила шатенка с интересом в глазах. – Это место для слуг.
- Я, наверное, все еще сплю, - рассмеялась Кэролайн, как бы говоря этим, что и сама поняла, какую глупость сморозила. Подозрение во взглядах девушек сменилось веселыми искорками, и они спешно повели Кэролайн в залу.
Всю дорогу до зала Кэролайн с удивление осматривалась, из-за чего удостаивалась косых взглядов прислуги, проворно снующей из стороны в сторону. Ей почему-то казалось, что она в гостях у Кэтрин. Сердце при мысли о подруге моментально встрепенулось, ускорив ритм, и невидимая брешь дала о себе знать. Форбс взяла себя в руки, твердо сказав себе, что сюда она перенеслась не слезы лить, а возвращать Кэтрин, воспоминания и все остальное.
Говорят, когда у человека амнезия, то для того, чтобы он вспомнил о прошлой жизни, его водят по ранее знакомым местам, дают когда-то любимую вещь, надеясь, что воспоминания сами собой всплывут в замутненном сознании. Кэролайн можно считать человеком с амнезией, вот только, идя по наверняка знакомым ей коридорам, она не чувствовала себя уютно, как дома, а наоборот: все здесь казалось ей чужим и далеким.
Только через несколько минут девушка подошла к зале, ведь замок был несказанно огромен и во много превышал размеры дома Кэтрин. Сам же зал оказался величественным помещением с прекрасными лепными потолками и витражными окнами с геральдическими рисунками. Губы Кэролайн невольно приоткрылись, а глаза расширились от восхищения и удивление. В огромные витражные стекла вливались огромные потоки солнечных лучей, которые, проходя сквозь цветное стекло, перекрашивались и искажались.
В центре залы стояли трое людей: двое мужчин, в которых она мгновенно узнала Клауса и Элайджу, и девушка, стоящая к Кэролайн спиной.
- Наконец-то ты пришла, любовь моя, - улыбнулся Клаус, заметив белокурую девушку. Элайджа повернулся вслед за братом, и Кэролайн принялась лихорадочно вспоминать приветствие семнадцатого века, ведь просто сказать “привет” было никак нельзя. Определенно нужно было что-то другое, что-то изящное и вежливое, но что?..
Реверанс! Ну конечно!
Девушка грациозно присела в реверансе, склонив голову в знак почтения.
- Познакомься, Кэролайн, это Элайджа, мой брат, - продолжил Клаус, когда она приблизилась к ним.
- Очень приятно, милорд, - вежливо поздоровалась Форбс.
- А это…
Но Клаус не успел договорить – Кэролайн закончила за него сама, когда девушка, стоящая ранее к ней спиной, повернулась, воззрившись на нее.
- Кэтрин… - ахнула Форбс, вглядываясь в шоколадные глаза подруги, которые, как и всегда, с непоколебимой уверенностью смотрели на мир.
Комментарий к Глава 10. Чужая родная жизнь
*Фраппирована - поражена.
========== Глава 11. Горькое разочарование ==========
- Кэтрин… - ахнула Форбс, вглядываясь в шоколадные глаза подруги, которые, как и всегда, с непоколебимой уверенностью смотрели на мир.
- Простите, мы знакомы? – нахмурилась Пирс.
- Я твоя… – начала было Кэролайн, но запнулась. Она хорошо изучила свою подругу за долгие годы и потому прекрасно понимала, когда Кэтрин лгала, а когда говорила правду. И сейчас, смотря на нее, Форбс знала наверняка: Пирс действительно не узнавала ее. – Простите, я, верно, обозналась.