В летающей тарелке открылась дверца.
— Э-э… до Вашингтона подбросите?
— За бутыль текилы, — ответила продолговатая зеленая голова, высунувшаяся изнутри.
— Дебри, а нет ли у тебя… — начал агент Малдер и опешил, увидев, что Дебри протягивает ему бутылку текилы.
— Ничего страшного, позже вернешь, — улыбнулся Дебри.
Агент Малдер залез в это «такси» с таким выражением лица, как будто только что исполнились все его мечты. И это было недалеко от истины. Последним, что Дебри услышал перед тем, как закрылась дверь этого странного транспортного средства, был голос зеленого человечка:
— Надеюсь, вы не против, если я включу музыку?
И зазвучала знакомая песня Мунлайона.
Но настал и такой день, когда ему надоело смотреть глюки о путешествиях на летающей тарелке с зелеными человечками. И тогда…
— Ваш «Порше», мистер Муди.
— Благодарю. Ненавижу этот Лос-Анджелес.
— Что, мистер Муди?
— Ничего, это я сам с собой…
File 2. «Калифреническая теология»
— Кто это?
— Это «Как бы радио»! Сто девять и девять!
— Шурик, хватит тупить.
— Привет, Мурат. Ну, можно мне еще немного потупить?
— Сейчас задам тему для диалога — и тупи, сколько влезет.
— А что, у нас тема есть?
— Я посмотрел сериал «Калифрения». Хотелось бы обсудить.
— Да, я тоже посмотрел, и даже кое-что надумал. А ты что надумал, Мурат?
— Я? Я ничего не надумал. Кроме стандартной фразы «Шоб я так жил!!!»
— Ладно. Тогда начну рассказывать, что надумал я.
— Ты ж хвастался, что вообще никогда не думаешь!
— Я никогда не думаю над тем, что считается «Важными Проблемами». А над «Калифренией» можно и задуматься. По крайней мере, в перерывах между постельными сценами.
— Да какие там постельные сцены? Французское порно лучше.
— Спорить не буду. Тем не менее. Итак, как там было у Великого Пророка Мирового Тупизма — Лесли Нильсена: «Welcome to Los Angeles, Califlower… o-ops, sorry, California!»
— Да, именно так. А наши переводчики смаковали эту шутку как «Калифония», «Калифения»…
— И где-то тут же родился термин «Калифрения». Сейчас уже невозможно сказать, кто его первым придумал, но… По звучанию ясно, что Калифрения — это не штат, это диагноз.
— Диагноз для всех жителей Калифорнии?
— М-м-м… насчет ВСЕХ жителей Калифорнии утверждать не могу, но…
— Хорошо, мы остановились на том, что Калифрения — это калифорнийская разновидность шизофрении.
— Значит, Клыгин тоже попал под этот диагноз.
— Да и мы с тобой, Шурик.
— Угу, Мурат, угу. Можно еще, конечно, порассуждать, что «Калифрения» — это такая разновидность помешательства на богине Кали…
— А богиня Кали была богиней войны, секса, любви и т. д. и т. п. Слушай, Шурик, интересно получилось. Если Кали олицетворяла секс, драггс, рок-н-ролл и вьетнамский погром одновременно…
— Я понял твою мысль, тогда Калифорния — это земля богини Кали.
— И постоянное место жительства шамана Зоркий Глаз.
— Насколько мне известно, шаман Зоркий Глаз поселился в тех местах задолго до того, как штат назвали Калифорнией…
— Ладно, давай вернемся к Малдеру.
— К кому?
— Главному герою «Калифрении».
— Вот как интересно оказалось, Мурат. Как мы вдруг с тобой обнаружили связь между агентом Малдером, богиней Кали и главным слоганом нашего поколения «The truth is out there».
— А почему это главный слоган нашего поколения?
— Потому что нас так много кормили противоречащими друг другу прописными истинами, что мы уже давно ни во что не верим.
— Мы верим в Калифорнию.
— И в Малдера.
— И в Кали.
— И в то, что коммунизм победит.
— И в то, что Брежнев на самом деле был грибом.
— И в то, что у Верки Сердючки настоящая грудь.
— И в то, что Джей с Тихим Бобом — пророки…
— Да, список можно продолжать до бесконечности. Итак, что же там с «Калифренией»? Главный герой — стареющий писатель Хэнк Муди, переехавший из Нью-Йорка в Лос-Анджелес и исписавшийся…
— Образ героя уже о многом может рассказать. Во-первых, его фамилия «Муди». По-английски, это, наверно, от «moody», что переводится примерно как «хмурый». Ну, а что это на русском означает — и так понятно. Если фамилия у чела Муди, значит, он полный м*дак.
— Мурат, можно, чтобы я у тебя в эфире никогда не слышал такого слова…
— Воруешь шутки у «Квартета И»? Не смешно, чувак.
— Это называется не «воруешь», а «постмодернизм».
— Переведи.
— Постмодернизм — это такая фигня, когда воруешь шутку, мелодию песни, идею фильма, образы персонажей — и выгодно продаешь честно украденные идеи. А когда на тебя начинают наезжать и вручать «Серебряную калошу» в номинации «Плагиат года», можно очень просто отвертеться, типа так: «Это не воровство, а постмодернизм». У большинства постмодернистов прокатывает. Клыгин чисто на этом сделал себе имя. И фамилию. И два новых зуба.