— Хи-хи, интересно. Но… Вот моя интерпретация. К этой мысли я пришел, когда читал в газете интервью Дэвида Духовны. Там его спросили: трудно ли было «перевоплотиться» из Малдера в Муди? Он сказал, что да, мол, были определенные трудности, но ведь перевоплотился же как-то…
— И что же ты тут надумал?
— Да вот что: когда я смотрел «Калифрению», невольно начал сравнивать Муди и Малдера. И неожиданно понял: это на самом деле один человек!
— То есть, до тебя не сразу дошло, что их играл один и тот же актер?
— Ха-ха, приколист ты измайловский… Я о другом. Подумал тогда: а что бы делал Малдер на пенсии? И так логично выстроилась картинка: Малдер вышел на пенсию, переехал из опротивевшего ему Вашингтона в Калифорнию, на сбережения купил себе «Порше» (агентам ФБР ведь неплохо платят, я думаю, на «Порше»-то мог за жизнь накопить…) и стал шляться по девкам, компенсируя десять лет патолого-анатомических отношений со Скалли…
— Уй, ха-ха-ха, ржунимагу, ваще!
— Что это с тобой?
— «Патолого-анатомические отношения Малдера и Скалли»… У-ха-ха… Сам выдумал?
— Да, как-то само на язык пришло. Только что. Не думал ни секунды. Я ж вообще редко думаю. Оно само думает вместо меня.
— Кто Оно?
— Да если б я знал, то вообще бы не парился. Если я иногда о чем и думаю, так о том «кто такое это Оно, что Оно вместо меня думает»?
— Проехали.
— Угу, проехали. Давай дальше о Малдере. И когда я понял, что агент Малдер вышел на пенсию, став Хэнком Муди, переехал в Калифорнийский рай и т. д. и т. п. Вот и родилась у меня такая версия калифренической теологии…
— Ой, опять! Ржунимагу! Сам придумал «калифреническую теологию»?
— Нет, это не я. Это опять Оно придумало.
— Эй, Оно! У тебя потрясающее чувство юмора!
— Не путай, чувство юмора у меня. Просто когда Оно проецирует свои мысли в мир через меня, они получаются с юмором. А если бы через кого-то другого проецировало…
— Все, вроде больше не ржу. Отпустило. Так что там с калифренической теологией?
— Все очень просто. Если Калифорния — это рай, и Малдер переехал туда при жизни, значит, он достиг дзенского просветления. Но поскольку при жизни он был даосом и никогда не интересовался ничем, кроме какой-то истины, которая всегда «где-то там», он так и не научился радоваться тому, что есть здесь и сейчас. ВОТ ПОЧЕМУ Малдер/Муди так несчастен в Калифорнийском раю.
— Е-мое, Шурик. Тебе надо теологию преподавать.
— Знаю, что надо. Но, видишь ли, ни один современный теолог не считает Калифорнию раем. Наоборот, разводят словесные сопли, что мол, Америка — источник зла, Калифорния — адская сковородка, Запад разлагается… Вот так иногда и подумаю, что на самом-то деле все эти теологи — черти со сковородками, а те, кто регулярно ходит к ним в церкви, равномерно прожариваются, как куры в гриль-баре. Помнишь, как БГ пел: «А в воскресенье утром нам опять идти в стаю, где нас благословят размножаться во мгле…»?
— Помню, и что?
— Куда, по-твоему, правоверные христиане ходят в воскресенье утром, а?
— Слава БэГу!
— Эта песня продолжается так: «Нежность воды — надежней всего, что я знаю, но инженеры моего тела велели мне ходить по земле».
— Не понял. Но если в контексте «Звезды наверху, а мы здесь, на пути»…
— Кстати, ты не знаешь, в китайском языке иероглифы «путь» и «дерьмо» сильно отличаются друг от друга?
— Понятия не имею. А что?
— Ну, любой Мастер сказал бы, что «дерьмо — лучшее удобрение», и если ученик доверху им набит, то сможет пройти по Пути очень далеко и надолго…
— А интересная мысль. Тем не менее, Путь или Merde, но все пути ведут в Калифорнию.
— Это были основы калифренической теологии в изложении заслуженных богословов…
— В смысле, продвинутых богообкурышей…
— … Шурика и Мурата.
File Folder 4. «Разное»
File 1. «Самира в Лондоне»
Похоже, что это привидение хорошо спряталось и вовсе не думает появляться. Ну, ничего, все равно выкурю. Благовония, зажигалка. Фу, ну и ароматец! Неудивительно, что привидения его не выносят. А теперь еще раз обойдем вот эти две комнаты. Пока неорганическое существо чихает, кашляет и пытается спрятаться от моего дыма, я вкратце расскажу о себе.
Я — Самира, ученица сэра Эльдорадо. Скажем так, я даже больше, чем ученица, но поскольку мы за последние три тысячи лет так и не выяснили толком, кто из нас кому кем приходится, ограничимся системой отношений «учитель-ученик». Потому что в этой жизни Эльдорадо многому меня научил, и называть его учителем я имею полное право. А насчет остального — полная неопределенность.