Он так и не сел, всё стоял, покачиваясь и упрямо буравя меня взглядом. Я насторожился и приготовился к самому худшему. Если он скажет мне покинуть Скайхолд или уехать прямо сейчас, я подчинюсь. В конце концов, справедливость восторжествует, Лавеллан прекрасно справится и без моей помощи…
— Знаешь, почему Хранительница отправила меня на Конклав? — его вопрос выбил из меня из колеи.
— Почему? — поинтересовался я, и Алларос нахмурился. Продолжая говорить, он словно совершал над собой некое усилие.
— Я был лишним. Всю мою сознательную жизнь я был не тем, кем должен. Наверное, они ожидали иного…
Эльф отвернулся и обхватил себя руками, уставившись на темень за распахнутой створкой окна.
— Однажды я влюбился… — начал он и вдруг хрипло расхохотался. — Какое банальное начало, не правда ли?
Я промолчал, давая ему возможность собраться с мыслями. Кажется, эльф собирался сказать о чем-то личном и совершенно неприятном ему самому.
— Его звали Саэль…
Я почувствовал, как мои ладони намертво вцепились в деревянные подлокотники стула.
Его. Мужчину.
— Он был на два года старше, охотник нашего Клана, только прошедший испытания и принесший наставнику шкуру убитого медведя. Красивый, с невероятным чувством юмора и потрясающим характером. Он обучал меня мастерству стрельбы. Вместе с ним я изготовил первый в своей жизни лук.
Мальчишкой я часто ловил себя на мысли, что мне не нравится грубая сила… Другие ребята дрались, устраивали соревнования, в которых выясняли, кто лучше владеет мечом… Саэль выделялся, на фоне остальных он казался мне… особенным. Я делал из него героя, восхищался всем, за что тот бы ни взялся, подражал его манере говорить, одевался почти также. Мы часто оставались вдвоем, и я слушал его истории, разинув рот. Со временем, он стал для меня чем-то вроде наставника. Саэль водился со старшими, меня стали брать в их компанию. Гордости и счастью не было предела…
Чувства, которые я к нему испытывал, открылись мне далеко не сразу. Когда ребяческий восторг и азарт сменились совсем другим влечением, я впал в замешательство. Поняв, что к Саэлю меня тянет далеко не дружеский интерес, я испугался, и на какое-то время даже замкнулся в себе и вовсе перестал с ним видеться. Заметив это, Саэль, само собой, решил выяснить причину…
Я помню день, когда признался ему. Помню, как подкашивались ноги, меня бросало то в жар, то в холод, а в висках бились сказанные слова… Я хотел провалиться под землю, но вместо этого… Саэль меня поцеловал.
Алларос сделал паузу. Его плечи ссутулились, он весь будто съежился не то от холода, не то от застигнувших врасплох воспоминаний. Я все никак не мог взять в толк, что же привело к его отъезду на Конклав, и отчего у меня было странное предчувствие, что его история не придет к счастливому концу? Угадывая мои мысли Лавеллан продолжил.
— Это произошло через три дня. Меня подстерегли в лесу, на опушке, где мы с Саэлем обычно упражнялись в стрельбе из лука. Я был счастлив, почти пританцовывал и ждал его в назначенное время. Мы должны были отправиться на охоту вдвоем. Впервые он согласился взять меня с собой, чтобы я стал настоящим охотником и убил крупного зверя сам. У эльфов это испытание много значит…
Их было трое, и я не успел среагировать… Они избивали меня до тех пор, пока перед глазами не поплыли красные круги, и я не захрипел, моля о пощаде и отплевываясь собственной кровью. Били там, где потом не стало бы заметно. Под одеждой: по животу, по ногам, острым мыском сапога, закованного в броню. Сквозь собственные всхлипы и просьбы я слышал их насмешки и глумливый хохот относительно моих чувств…
Когда удары прекратились, я откатился в сторону и приподнялся на локтях, чтобы разглядеть нападавших.
Среди них стоял Саэль. Стоял и улыбался, поддакивал, вторил шуткам…
Когда им надоело смотреть на эльфа, корчившегося от боли, они ушли с поляны.
А я свернулся в комок и разрыдался. Боль стихла и затем превратилась в опустошение. Под покровом ночи удалось добраться до озера, умыться и привести себя в порядок. Я остановился, разглядывая звезды и задавая один единственный вопрос: почему? Почему ты был там, Саэль? Ты ведь говорил мне совсем другое! Я помню каждое слово, до сих пор! Внезапно мне стало безразлично все, что со мной дальше будет. В лагерь я вернулся лишь спустя три дня. Сделал вид, что ничего не было, пришел с повинной к Хранительнице. Она покачала головой, но наказывать за отсутствие не стала. Еще тогда я понял, что она была в курсе. Через неделю меня направили на Конклав. Саэля я больше не видел. Впрочем, как и остальных своих сородичей…
Алларос замолчал.
Я не знал, что сказать. Страх за него, и за то, что он испытал, охватили меня, как если бы я сам пережил подобное наяву.
Мне стало так больно… Я с трудом сдержал порыв обнять Лавеллана, понимая, что это никаким образом не улучшит ситуацию. С его историей встали на место многие мучавшие меня до сих пор вопросы. Слова, что Лавеллан бормотал во сне, его нежелание рассказывать о прошлом, странная скованность и отмалчивание, порой приводящие в недоумение. Все это было следствием тех событий…
— Я хотел бы, чтобы ты не чувствовал себя вывернутым наизнанку. Но я не знаю, как тебе помочь. У меня не было родителей, меня воспитывала Хранительница и Клан. Некому было осудить… Хотя, узнай они, что я влюбился в мужчину, наверняка нашли бы способы…
Вывернутый наизнанку… Какое точное сравнение. Я чувствовал себя именно так.
— Алларос… Не вини его.
— А кто сказал, что виню? Саэль был одним из них. Не срывал с себя маску до последнего. Преклоняюсь перед его выдержкой.
— Он предал сам себя, и ему предстоит жить с этим! — Меня захлестнуло негодование.
— Ты молодец, что говоришь о своих предпочтениях открыто, и даже нашел в себе силы уйти. — Эльф сделал шаг к окну и облокотился на подоконник.
— Спасибо, что пришел, — вырвалось у меня.
— Теперь мы знаем друг о друге чуточку больше, — Алларос тяжело вздохнул.
— Что ты предпримешь? — осторожно поинтересовался я.
— С чем?
— Со всем этим… Если ты скажешь мне, чтобы я ушел…
— Дориан, — эльф развернулся и пристально посмотрел мне в глаза. — Не уходи. Ты единственный, кто знает…обо мне. — Алларос неловко отвел взгляд. — Неужели ты думал, что я захочу, чтобы ты ушел?
— Честно говоря, я не ушел бы сам. Только если ты попросишь об этом.
Лицо Лавеллана смягчилось.
— В таком случае я не прошу. Завтра возвращаемся в Скайхолд.
Я поднялся со стула и размял затекшую от неудобной позы спину. Алларос посмотрел на дверь, а затем на темень за окном.
— Уже поздно, — произнес он.
Я поймал себя на мысли, что едва сдерживаю странный порыв. Мне отчаянно захотелось обнять Аллароса, прижать его к себе, провести ладонью по волосам, сказать, что он не один, и в этом мире не всегда происходит несправедливость.
Но разве я мог дать ему то, чего он искал? Лавеллан хотел подарить чувства, а я придерживался плотских утех, после которых не нужно было задумываться о последствиях. А если бы между нами что-то произошло? Я не смог бы гарантировать, что не повел бы себя так же, как и всякий раз до этого. Я захотел бы уйти и не связывать себя никакими обязательствами, потому что в Тевинтере вообще не было принято развивать подобные отношения.