Но я вовсе не опечалился произошедшим, ведь слишком хорошо успел рассмотреть эльфа и его поведение: подобный поступок был как раз в его духе.
Уже будучи в замке, я с охотой предал себя решению насущных проблем, помогая в дипломатических переговорах с Тевитнером для Жозефины и разбирая споры магов в одной из Скайхолдских башен. По вечерам я подолгу засиживался в библиотеке: удалось выписать несколько новых работ из университета Орлея. Таким нехитрым образом я скрыл свое волнение под грудой ежедневной суеты, и был чрезвычайно тому рад.
Конечно, сомнения посещали меня, но я не давал им воли расцветать в сознании. Я верил в то, что если подобный неожиданный, но весьма откровенный разговор между Алларосом и мной все же состоялся, то происходящее далее рано или поздно решится волею судьбы.
И к тому же, я надеялся, что эльфу просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью обо мне и сделать следующий шаг. Я знал, что мог бы выступить вперед сам, но отчего-то предчувствовал: моему милому демону нужно дать волю быть самостоятельным в таких вопросах.
Самоуверенный и гордый Дориан ожидал хода противника.
Часть моей неискушенной и чудом выжившей доброй натуры терзали всяческие дурные мысли. Я знал, что нельзя давать волю чувствам, ведь они избрали совсем не то направление, на которое я рассчитывал. Алларос стал для меня добрым другом, но вместе с тем, он же был прекрасным и таинственным созданием, которым я восхищался.
Что за судьба ниспослала мне его? Какие невероятные хитросплетения Тени привели к тому, что он оказался такой же, как я, хотя более неопытный и вовсе не счастливый от своей первой любви?
Лавеллан пришел спустя несколько дней после моего возвращения из Редклифа. Он, как обычно, поднялся в библиотеку и быстрыми шагами, минуя немногочисленных посетителей, направился прямо в мой скромный уголок. Я с удивлением обнаружил тот факт, что как бы ни пытался подготовиться и уверить себя в правильности происходящего – дрожь во всем теле мне удалось унять лишь со второй попытки.
Аллароса опередила неизвестно откуда взявшаяся мать Жизель. Старая церковница стала между нами, всем своим видом выражая тактичное смущение, готовящееся перерасти в настоящие обвинения.
— Кажется, мне послышалось кудахтанье! — с негодованием заметил я. Сам факт появления этой женщины настроил меня враждебно. Я разозлился потому, что она оказалась рядом в такой важный момент.
— Не делайте из меня дуру, молодой человек! — мгновенно отреагировала Жизель. В ее глазах промелькнуло превосходство и та отвратительная снисходительность, свойственная только пожилым людям. Ее выражение лица прямо сообщало, что она знает обо мне всё.
— Если я действительно хотел бы сделать из вас дуру, я был бы половчее, — заметил я, намекая, что даже не начинал с ней подобную игру, и, надеясь, что она поймет тот факт, что этого даже не стоит пробовать.
— Бойкий язык не делает вам чести, — подытожила церковница, нахмурив брови. Она уже смотрела на Аллароса.
— Очень даже делает. Вы даже не представляете как, ваше преподобие, — я почти придумал, как мне ее задеть, как вдруг Лавеллан сам завел с ней беседу.
— Что здесь происходит? — поинтересовался он, делая Жизель вежливый поклон.
— Похоже, преподобная мать обеспокоена моим «неподобающим влиянием» на тебя, — я постарался придать всей фразе оттенок нелепости. Мне было обидно, что после случившегося наш первый диалог происходил именно так.
— Это действительно просто беспокойство. Ваша милость, вы же должны понимать, как это выглядит! — мать Жизель многозначительно посмотрела в сторону Аллароса. Судя по всему, она уже пыталась беседовать с ним об этом ранее.
Эльф обратил на меня непонимающий взор.
— Боюсь, вам придется выразиться яснее, моя дорогая, — я покачал головой, и церковница тяжело вздохнула.
Она переминалась с ноги на ногу и без конца потирала ладони, — классический признак неуверенности в себе. Я злился, потому что сотни раз становился объектом для обсуждений подобного рода. Не только у себя на родине. Мне было известно, что мать Жизель не имела ничего против моего происхождения. То, что она хотела сказать, совсем не касалось страны, откуда я прибыл.
— Этот человек – из Тевинтера. Его общество… Возникают слухи.
— Да? — Лавеллан сложил руки на груди. — Мне бы очень хотелось услышать, о чем же эти слухи.
Его вызывающая поза и взгляд говорили сами за себя. Я невольно залюбовался.
— Я… не могу их повторить, ваша милость. — Жизель смутилась.
— Повторить? В смысле, вы уже ими с кем-то обменивались?
Я чуть было не воскликнул «Браво!». Алларос бил метко.
— Я… поняла вас, — по голосу преподобной матери стало ясно, что разговор не продолжится дальше, чем он уже имел возможность зайти. — Не хотела проявить к вам неуважение, Инквизитор. Меня интересовали только намерения этого человека. — Произнося последние слова, Жизель многозначительно посмотрела на меня. — Если вы уверены, что скрытых мотивов у него нет, то я могу только смиренно попросить прощения у вас обоих.
Она учтиво поклонилась и прошла к лестнице.
Мы еще долго провожали ее взглядом, прежде чем я, украдкой взглянув на Лавеллана, осмелился начать разговор. Не так мне представлялось наше общение после столь долгого перерыва! У себя в голове я успел надумать миллион вариантов развития событий, но ни один из них не был похож на то, что происходило сейчас. Как видно, это меня и подстегивало.
Я усмехнулся и, решив, что мне нечего терять, и карты мои давно раскрыты, заговорил первым:
— Итак, это было что-то.
— Подобные вещи происходят часто, не так ли? — спросил вдруг Лавеллан, развернувшись в мою сторону.
— Чаще, чем могло бы показаться. Сам о своей репутации не узнаешь.
— Пока кто-нибудь тебе о ней любезно не сообщит, — Алларос ухмылялся, намекая на наш ночной разговор в таверне. Это придало мне уверенности в том, что диалог идет в нужном направлении.
— Вот-вот. Она, по крайней мере, хотела как лучше.
Я решил не останавливаться, раз уж представилась подобная возможность. По внешнему виду Аллароса было ясно, что он не настроен враждебно или каким-либо образом недоволен произошедшим. Эльф ведь шел ко мне вовсе не для того, чтобы встретить преподобную мать.
— Не знаю, насколько ты в курсе, но некоторые слухи – как раз на тему того, что мы как будто бы… близки. — Делая ударение на последнем слове, я весь внутренне подобрался и приготовился ожидать любой, даже самой неожиданной реакции. Это напряжение возбуждало меня. Не знаю, что я хотел услышать в ответ, но…
— А не такая уж плохая мысль, как считаешь? — спросил вдруг Алларос, и его лицо снова озарила озорная ухмылка.
— Я не знаю, а ты как считаешь? — ошарашено пробормотал я.
Личина самоуверенного красавца разбивалась на тысячи осколков… Этот неопытный, но до невозможности очаровательный демон… искушал?