Все это заняло лишь долю секунды. Лавеллан оказался хорошим учеником: заметив меня, он мгновенно изменился в лице, выпрямился и снова стал тем самым непобедимым Инквизитором, которого пестовала толпа в бальном зале.
Мы потанцевали, я пошутил над сложившимся положением, и Алларос улыбнулся в ответ.
Все шло именно так как мне и хотелось.
Но в глубине души я уже тогда знал, где оступился, прекрасно понимал, в какой момент дал слабину. Я позволил эльфу увидеть то, что отчаянно пытался скрыть. Надо было прекращать этот маскарад, но я уже не мог, и раз за разом наступал-таки на одни и те же грабли, ставшие родными.
Беспокоился за него, фаста васс!
― Болит? ― я взял его за руку.
Алларос вздрогнул всем телом, нервная судорога прошла по его лицу, но он постарался вновь придать ему беззаботное выражение.
― Почти не беспокоит! ― тут же ответил он и чуть крепче сжал мою ладонь.
Мы продолжали стоять на балконе, чуть теснее прижавшись друг к другу плечами, так, чтобы почувствовать тепло.
― Почти, на твоем языке значит что-то иное? ― я улыбнулся, разглядывая его перчатку.
― Каждый раз просыпаюсь по ночам, и она ноет. Зудит на ладони, как укус комара, который я пытаюсь не замечать, ― Алларос поморщился, но позволил выводить на его ладони узоры.
Мне захотелось снять перчатку, дотронутся до его тонких длинных пальцев и ощутить их тепло…
Я молчал, потому что чувствовал, что ненужные и неуместные в данном положении слова так и рвались из груди.
― Эта метка сводит с ума, если быть откровенным. Прости, ― понурив голову, заключил эльф.
― Нет ничего плохого в том, что ты говоришь искренне, Алларос, ― тихо шепнул я.
― Я боялся, Дориан, каждую минуту боялся, за неверный шаг или неправильно подобранное слово.
― Я вижу, ты устал, ― ласково заметил я. ― И у меня есть идея, как скрасить остаток вечера.
Лавеллан поднял на меня измученный взгляд. В это мгновение мне не хватило духу обнять его, слишком велик был риск, что нас кто-нибудь заметит. Но я до одури желал его утешить. И не придумал ничего лучше, чем, пользуясь благосклонностью Жозефины, облачить его и себя в маски, и скрыться с бала под предлогом прогулки.
Ночной парк был прекрасен. Свежий воздух и густые сады, разбитые вокруг дворца позволили нам исчезнуть, на тот самый, так необходимый Лавеллану короткий миг.
Он смотрел на меня с недоверием, и я знал, чем была вызвана подобная реакция.
Всему виной был наш последний разговор в палатке, за пару дней до того, как отправиться на бал.
Я отстранился, и Алларос понял намек…
Я бредил этим ежеминутно. Мысль, зачем я так поступаю, зачем отстраняюсь от него, томила и изводила мое сознание, но все же, готового ответа на ум так и не шло.
Я по-прежнему не хотел любить, не желал вновь нырять в этот омут, потому что знал, что в сложившейся ситуации уже не смогу так просто исчезнуть на следующее утро. Как бы я не мечтал и как бы ни намекал Лавеллан, обязанности и ответственность связывали нас обоих по рукам и ногам.
Что я мог дать, кроме боли, которой ему и так с лихвой хватало? Мимолетное утешение в постели? Фаворит при дворе? Слухи и сплетни, блуждающие по светским салонам и приносящие вред Инквизиции в целом, не только Лавеллану?
На кону было гораздо большее, чем мои желания и помыслы. Я надеялся, что смогу избавить окружающих от предрассудков, связанных с моей родиной, но… Что бы случилось, знай они, что их предводитель ложится в постель с тевинтерским магом? Многие из людей в Скайхолде до сих пор за глаза называли меня магистром, не видя особой разницы в распределении ролей у тевинтерской знати. И я не винил их за это неведение, о нет, как же я мог?
Еще в тот миг, когда я впервые поцеловал Аллароса, для меня стало ясным, что мы никогда не сможем быть счастливы вместе.
― Ты сердишься на меня? Я что-то не то сделал? ― виновато спросил вдруг эльф.
Мы отошли на приличное расстояние вглубь лабиринта из живой изгороди, Лавеллан снял с себя маску и вдохнул полной грудью.
― Эй, с чего ты взял, что сержусь? ― я последовал его примеру и стащил с себя весь этот маскарад.
― Ты так мне помог, ― Лавеллан снял перчатки и провел рукой по зеленой листве кустарника.
― Не стоит благодарности, я делал то, что должен, в конце концов, мои знания пригодились и уже одно это для меня ценно, ― я ухмыльнулся. ― Хотя, я бы хотел венок из цветов и небольшую поэму в свою честь, но ни в том, ни в другом ты не специалист, поэтому…
― Помнишь, как ты выручил меня ночью в таверне? ― Алларос прервал мой монолог и остановился. ― Утащил меня с гулянки, помог не захлебнуться в блевотине, ― эльф прервался и смущенно прочистил горло. ― И после этого я сказал, чтобы ты просил чего хочешь.
― Кажется, припоминаю, ― задумчиво пробормотал я.
― А теперь ты выручаешь второй раз. ― Лавеллан грустно улыбнулся. ― Я не люблю быть должником, знаешь ли.
― А вот это уже глупости, Алларос. Сколько раз я проигрывал тебе в шахматы?
― Проси, Дориан, ― настойчиво проговорил эльф.
― Что я должен просить? ― удивленно ответил я. ― Группу прелестных юношей из борделя и несколько рабов, чтобы чистили виноград?
― Я тебе должен, ― сухо ответил Лавеллан и отвернулся.
Сердце заколотило в груди быстро-быстро, я не смог совладать с собой и сжал руки в кулаки. Мне стало обидно, что Алларос перевел все мои старания в некое подобие корысти, словно я стремился заполучить от него что-то недостижимое.
― Мне от тебя ничего не нужно, ― процедил я чуть злее, чем сам рассчитывал.
― В таком случае, ― начал было Лавеллан, но я не дал ему продолжить.
Нас разделяло всего несколько метров, я быстро подошел к эльфу и, наплевав на всякий здравый смысл, впился в его губы, словно это была наша последняя встреча перед тем, как меня поведут на эшафот.
Алларос опешил и даже попытался вырваться из моих рук, но держал я крепко.
Что я пытался доказать? Зачем?
Во рту почувствовался привкус крови, эльф стал целовать меня в ответ и слегка прикусил губу, каффар, будто назло!
― Как ты посмел подумать о подобной глупости!? ― зашипел я, прерывая поцелуй. ― Как это пришло в твою голову? Ты ничего мне не должен, Алларос. Ты – Инквизитор, а я тевинтерский маг! Ясно тебе, в чем проблема, вишанте каффас?!
Эльф не ответил, поцеловал еще раз, и орлейская маска выскользнула у меня из рук. Я пропустил сквозь пальцы его локоны, слегка потянул назад: они были как шелк. Лавеллан слабо застонал, я тут же почувствовал, как потяжелело у меня между ног.
― Ты можешь быть кем угодно, это ничего не меняет, ― таким же разъяренным шепотом отвечал он. ― Ты прав, венехедис! Я Инквизитор и по моему приказу сейчас даже вершатся казни над людьми! Но я не могу приказать самому себе, понимаешь? ― он пристально посмотрел мне в глаза. ― Ты мне нужен, Дориан. Нужен. Сейчас.
― О, демон, ― простонал я, толкая его глубже в кусты. ― Ты мой демон, Алларос. Персональный, милый, обворожительный демон.