А ее больше не было.
Иногда он терялся в своих воспоминаниях. Это были единственные моменты мира, которые он получал, так что все время, когда не требовалось его присутствие, он изо всех сил старался избегать людей, чтобы иметь возможность пребывать в грезах вместо непреходящей реальности. На самом деле он не был одинок. Просто… не хотел ни с кем разговаривать. Нечувствительность облегчила все подавляющие его эмоции и помогала ему думать, чтобы полностью не потеряться.
Но все равно жить дальше было трудно.
– Слушайте, ребята! План сегодняшней игры очень прост! – кричал Ито-сан. – Как вы знаете, наши маленькие птички позволили информации о нашем расположении промелькнуть мимо внимательных ушек Мимаваригуми. Эти шикарные псы стремятся к славе, так что не упустят такой шанс. Мы не знаем, сколько людей там будет, так что будьте настороже!
Все мужчины в комнате оживились, и предвкушение пробежало, как лесной пожар.
Они находились в отдаленном доме в восточной части Киото. Кроме него и Ито-сана были еще шестеро самураев, что ожидали ловушки. Ито-сан был выбран в качестве приманки, поскольку был хорошо известен и влиятелен настолько, чтобы Мимаваригуми имели основание захватить его. Остальные же… Кеншин вообще не знал их, но оценил высоко и посчитал их опытными и доверенными бойцами, которым было приказано прикрыть его, если дела пойдут не так. После этого им нужно будет распространить слух о хитокири Баттосае среди людей Чоушуу.
Однако было очевидно, что они пока не знали об этом. По крайней мере, если судить по тем пренебрежительным взглядам, которые они бросали в его сторону.
– Да, ребята. Может случиться хорошая потасовка, – подтвердил Ито-сан. – Однако мы здесь не для того, чтобы сражаться. Вместо этого, когда мы увидим, что они идут, мы убегаем. Направимся на место встречи в Каварамачи.
Это заявление вызвало заметное недовольство среди мужчин. Ито-сан только рассмеялся.
– Ну, не будьте столь разочарованы! Наша цель вернуть Химуру-сана в строй. У него был небольшой перерыв, так что если у него появятся проблемы, в чем я сомневаюсь, зная его возможности, мы прикроем его.
Взгляды мужчин, выстреливаемые в него, стали еще гаже, если это возможно. Кеншин не пытался защищаться. Что из того, что эти люди сомневаются? Что из того, что они не верят в то, что низкий болезненного вида человек может сражаться? Кеншин знал, что он может и чего не может. Эти люди не знали, они никогда не видели его в бою. Так что не имеет значения, что они думают. Единственное, что имело значение, что Кацура-сан просил его сделать это, и если все сработает так, как задумано… это поможет общему делу.
Тем не менее, было почти забавно, когда один из мужчин признал в нем нового телохранителя Кацуры-сана. В обязанности Кеншина не входило быть известным всем.
Потом они ждали.
Кеншин сел у стены, прислонив катану к плечу. Это была удобная поза, хотя вакидзаси и мешал немного. Им потребуется двигаться в любой момент.
В конце концов, они не знали, когда Мимаваригуми атакуют, и даже не были уверены, что те заглотят наживку… но подготовились так, как могли. Единственное, что им оставалось, это быть терпеливыми. Кеншин прикрыл глаза и сосредоточился на присутствиях ки, движущихся по улицам.
Прошло много времени с тех пор, когда он так активно пытался использовать ки, но после слияния с духом… все оказалось более острым, более определенным. Использовать ки стало проще. Так или иначе, даже использование ки для усиления изнутри было проще. Все так, как и говорил Кента, вместе они действительно были сильнее.
Дневник Томоэ был надежно спрятан в складках кимоно, как раз над сердцем – каким бы глупым это ни казалось. Ему нужно было иметь что-то, связанное с ней. Он не решился взять с собой ее шаль, потому что мог запачкать ее, и вместо этого оставил в доме сторонника Чоушуу, в котором находился вместе с Кацурой-саном всю прошлую неделю.
Кацура-сан менял тайники каждую неделю. Ситуация пока была крайне нестабильной, в лучшем случае, и позиция Кацуры-сана в рядах Ишин Шиши тоже была какой угодно, только не стабильной. Возможно, это и послужило причиной того, что Кацура-сан так решительно настаивал на прикрытии. Не то чтобы Кеншин сильно возражал против защиты, просто ему было бы проще сделать все самому.
Среди рядовых людей Чоушуу не стоило никаких усилий оставаться одному. Он мог сидеть в своем углу сколько угодно, пропустить столько обедов, сколько хотелось, и никого это не заботило. Но не с Кацурой-саном. Ему, казалось, было нужно его внимание или его компания в той или иной форме, он заставлял его посещать разные места и есть хорошую пищу, и избежать этого было совершенно невозможно, если не хотелось оскорбить хозяев.
Кеншин тихо вздохнул.
Только вчера он снова посетил ее могилу. Шел дождь, последний из зимних дождей. Скоро придет весна. Он не скучал по снегу вовсе. На самом деле каждый раз, когда он видел что-нибудь белое, его память автоматически рисовала на нем кровь. Коричневое и грязное гораздо лучше воспринимались им. Однако грустно было видеть ее могилу такой пустой. Может, ему следует приносить цветы, когда они станут доступны? Он никогда не приносил ей цветов, даже когда она была жива.
Каким неудачным мужем я был… так думал Кеншин угрюмо. Она любила цветы.
На краю его досягаемости появилась группа приближающихся присутствий ки. Они двигались организованно, как отряд, и не могли быть ничем иным, чем тем, что они так долго ждали. Кеншин подал голос, мягко говоря:
– Ито-сан, они идут.
Старый седобородый самурай не поставил под сомнение его слова. Он решительно кивнул и, повысив голос, произнес:
– Хорошо. Ребята! Вы слышали Химуру-сана. Готовьтесь к побегу. Последнее, что нам нужно, это бой в помещении!
Все поднялись, и хотя некоторые роптали и бросали короткие взгляды на Кеншина, он не обращал на них никакого внимания. Он сунул катану за пояс и проверил обмотку вокруг пальцев. Его кожа по-прежнему была склонна к разрывам при напряжении, и снаружи было довольно холодно этим поздним вечером. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Последнее, чего ему не хватает, это потерять несколько пальцев по неосторожности, тогда он станет бесполезным, и это будет вершина его неудач.
– Они перешли улицу, – прошептал самурай, смотрящий в окно.
Затем с грохотом распахнулась дверь, и раздался крик:
– Мы Киотские Мимаваригуми! Сдавайтесь, и никто не пострадает!
Ито-сан усмехнулся и сделал прогоняющее движение руками. Мужчины тоже усмехнулись, прежде чем выбежать через боковую дверь с криками «Защитите Ито-сана!», «Быстрее! Нам нужно в безопасное место!», «Не дайте им поймать нас!».
Это было довольно убедительной уловкой, подумал Кеншин. Он был последним, кто вышел из дома, задержавшись только для того, чтобы убедиться, что люди Мимаваригуми увидели, куда они сбежали.
Мимаваригуми кричали им остановиться и сдаться. Какая глупость. Зачем они это кричат? Все знают, что Бакуфу не стесняется пытать и истязать заключенных.
Веселая погоня продолжалась некоторое время, и даже казалось, что они слишком преуспели в деле побега, потому что отряд Мимаваригуми развалился, самые быстрые бойцы были впереди, а остальные безнадежно отставали, и дистанция между ними неуклонно увеличивалась. Но потом Ито-сан сделал знак остановиться. Хорошее место, удаленная боковая улица, достаточно узкая, чтобы Кеншин мог защищаться в одиночку.
– Сдавайтесь, мятежники! Если вы пойдете тихо, никто не умрет! – крикнул фактический лидер отряда, настоящий самурай, высокий и плечистый. Его ки была твердой и устойчивой.
Кеншин отметил все это спокойно, делая шаг вперед и положив руку на рукоять меча. Позади него остальные повстанцы окружили Ито-сана.