И именно теперь Логан принял наконец свое решение. Он скажет ей всю правду и отдаст ей участок в Гринсборо, как она хотела. Возможно, Ти Эс возненавидит его, но это был риск, на который все же надо будет пойти. Да, это будет справедливо – искупление за боль, которую он причинил ей в прошлом, и за то, что случится впереди.
Но скажет он ей не сейчас. Пусть он будет эгоистом, но ему нужен еще хотя бы один день ее любви к нему.
Время идти на посадку наступило слишком скоро. Логан выбрал поток ветра пониже и направил свой дельтаплан к земле. Аппарат послушно последовал вниз.
Наконец Логан почувствовал твердую почву под ногами. Он вновь стал обычным жителем Земли из плоти и крови.
– Ну, какого цвета теперь твое кольцо-индикатор? – спросила Ти Эс, все еще сохраняя приподнятое настроение от восхитительного ощущения собственной легкости и полета.
– Отлично, я счастлив.
Засмеявшись, Ти Эс приподнялась на носках, быстро поцеловала Логана в губы и пошла своей танцующей походкой через улицу, направляясь в кафе-мороженое напротив Джеккиз Ридж.
– Ну, какая забава идет следующей в твоей повестке дня? – окликнул ее Логан, переходя в более спокойном месте. – Единоборство с акулой?
Обернувшись, она улыбнулась ему.
– Сейчас мы будем праздновать.
– Если можно это сделать сидя, тогда я играю.
Ти Эс остановилась и повернулась к нему, ожидая, пока Логан подойдет к ней. Пиджак от костюма был переброшен через плечо, и он держал его за вешалку одним пальцем. В это утро Хантер, уходя на работу, оделся, как всегда, изысканно и консервативно, а сейчас он выглядел взъерошенным, слегка помятым, но очень красивым.
– Устали ноги? – спросила она заботливо, когда он догнал ее. Он кивнул, и прядь волос упала ему на глаза. Логан каким-то беспокойным порывистым движением поднял руку и отбросил ее со лба.
По шее у Ти Эс пробежал озноб. Даже не сердцем, а, скорее, кожей своей она почувствовала, что ей вновь шестнадцать лет и она стоит на тротуаре рядом с Лунным Странником в незнакомом городе в то незабываемое жаркое лето. Его длинные золотые волосы ниспадали на плечи и постоянно лезли в глаза.
С каким-то неопределенным чувством она изумленно смотрела на Логана. Неужели он сделал то же самое движение, тот же беспокойно-резкий жест кисти и пальцев, отбрасывая с глаз свои волосы, что и ее давний знакомый? Что это? Может, это просто ее воображение сыграло с ней шутку? Или она пытается подсознательно наделить этого человека чертами своей утраченной любви, сохранившимися фантазиями? Но как же это странно знакомо!
«Вообще говоря, такие странные мысли, что все это уже когда-то случалось, пора оставить», – твердо сказала себе Ти Эс. Ладно, кое в чем он напоминает ей Лунного Странника. Но Логан – это Логан. Такой, как он есть, единственный.
Внезапно до нее дошло, что он что-то говорит ей. Отмахнувшись от своих странных мыслей, женщина улыбнулась.
– Прости, пожалуйста. Что ты говоришь?
– Я говорю, что мои туфли не предназначены для того, чтобы таскаться по песчаным холмам или гоняться за дикой рыжеволосой дамочкой, – повторил он. Так что же мы собираемся отмечать и, главное, чем?
– У нас будет йогурт.
Уголок его рта дрогнул в легкой усмешке.
– Двойной голландский шоколад?
– Конечно. Угощаю.
Она взяла Логана под руку, и они медленно направились к торговому комплексу.
Логан с легкостью согласился подождать снаружи на скамейке, пока Ти Эс зашла в павильон, чтобы купить пару порций йогурта.
Она перепробовала просто так, для собственного удовольствия, множество специй и наполнителей и, наконец, заказала две чашки нежирного шоколадного йогурта.
Ти Эс уже выходила из магазина, когда совершенно случайно бросила взгляд через витрину на улицу.
– О Господи, Джисс! – пробормотала она удивленно.
Мальчик стоял перед Логаном. С застывшей на лице неподвижной и неестественной улыбкой он что-то быстро-быстро говорил владельцу «Хантер Пропертиз». Ти Эс была поражена его внешним видом. Сейчас ребенок выглядел еще более неухоженным и неопрятным, чем в тот день, когда она его впервые увидела на пляже. У него было страшно усталое лицо. Мальчуган стоял, протянув руку к Логану ладонью вверх, просительно глядя на мужчину.
С каким-то нехорошим предчувствием она шагнула ближе к витрине. Ей было видно, как Хантер взял свой пиджак, полез во внутренний карман и достал оттуда свою визитную карточку и банкноту в двадцать долларов. Мальчик с готовностью схватил и то, и другое и торопливо сунул в карман рубашки, как будто боялся, что Логан внезапно передумает и отберет все назад.
Теперь Ти Эс точно знала, что ее подозрения оказались верны, и от этого у нее к горлу подступил комок. Сейчас он наконец был самим собой. Возможно, Джисс просто был брошен родителями, но Ти Эс сердцем чувствовала, что он сбежал из дома.
В это мгновение мальчик поднял глаза и встретил ее взгляд за стеклом. Даже на расстоянии Ти Эс увидела, как у него расширились глаза, он замер, не дыша, и яркий румянец стыда залил его бледные щеки.
Каждый нерв ее тела, каждая клетка призывала ее выбежать к мальчугану, но она знала, что он просто улетит от нее испуганной птицей. Здравый смысл подсказывал ей, что нужно быть сдержанной. И тогда она улыбнулась ему, стараясь не показывать вида, что заметила предыдущую сцену, и вкладывая в свою улыбку жалость и понимание до последней капли.
Джисс резко повернулся и убежал.
Ти Эс не удержалась от вздоха разочарования, успокаивая себя тем, что, в конце концов, он знает, где ее найти. Когда наступит время, он обязательно придет к ней.
Такое уже случалось и раньше с беглецами, которых она подбирала на улицах и числу которых она уже потеряла счет. Эти дети потом находили ее и дома, и в офисе ее благотворительного общества.
Ти Эс и сама не знала, как ей удалось вызывать доверие у таких детей. Может быть каким-то шестым чувством они понимали, что она искренне о них беспокоится и заботится об их благополучии. А может Ти Эс сама бессознательно подавала какие-то сигналы, которые вызывали расположение детей. Словом, что бы это ни было, но она надеялась, что не потерпит поражения и на этот раз.
Покинув магазин, Ти Эс села на скамейку рядом с Логаном.
– Спасибо, – поблагодарил он ее и стал поглощать угощение, которое она принесла, так, словно не ел, по крайней мере, неделю.
– Я видела, что ты разговаривал с мальчиком несколько минут назад. Что там за проблемы? – она с деланным равнодушием принялась за йогурт, хотя потеряла всякий аппетит.
– Ничего особенного, – ответил Логан, пожав плечами. – Паренек попрошайничал.
«Любопытно будет посмотреть, признается ли он или нет», – подумала Ти Эс и спросила:
– Ты дал ему денег?
Он спокойно встретил ее взгляд и ответил:
– Конечно, нет.
Потом Логан хладнокровно зачерпнул ложечкой йогурт и отправил его в рот с видом человека, которому даже в голову не приходит, что подобными вещами можно засорять свое внимание.
– Дети не должны нищенствовать и выпрашивать подачки на улицах. Если им нужны деньги, дай им их заработать.
Он направил свою белую пластиковую ложку в сторону Ти Эс и менторским тоном произнес:
– Мы не можем все быть такими добрыми самаритянами, как вы, мисс Уинслоу.
– Ах, извините меня, мистер Скрудж, я совсем забыла, что вам положено быть значительным и суровым.
Ей стало тепло от тайны, которую она теперь знала о нем. Очевидно, он принадлежал к тем людям, которые предпочитают осторожно и незаметно проявлять свое благородство без всяких сантиментов.
– И навсегда зарубите это на носу, – его голос был таким беззаботным и легкомысленным, как ее собственный.
Ти Эс думала о том, какого все-таки замечательного и интригующе противоречивого человека она полюбила. Его жизнью была его работа, и все же он с легкостью позволил ей уговорить себя побездельничать. Его дом был декорирован в нейтральном, бесцветном стиле, и вот в таком-то окружении он слушает музыку того прекрасного времени, глубоко эмоционального и многоцветного. Он делал вид, что суров и неприступен, но ухаживал за ней с такой лаской и нежностью! И он дал Джиссу двадцатидолларовую банкноту!
Она украдкой посмотрела на Логана. Он может и не подозревать об этом, но у него душа такая глубокая и широкая... как Атлантический океан! Как же ей не любить такого человека! Тайная улыбка, та самая, про которую говорят «улыбка от самого сердца» наконец выплыла на поверхность и осветила ее лицо.