***
Меня спрашивали о том, кто мне нравиться. Я не хотел отвечать, до тех пор пока интерес был без настойчивости. Тогда я сказал имя другой девочки. И старался отвечать за свои слова. Дарил ей подарки и обесценивал признание любви. Мне казалась, расспросов больше не будет. Но я снова ошибся. На этот раз вопрос прозвучал иначе. Школьника спросили ещё раз: люблю ли я, и назвали имя светлой девочки. Но я не мог сказать 'Да'. Что я мог ответить подруге художницы в её присутствие.
***
Слишком много записей из прошлого было проявлено на свет в порыве тревоги. Страх не успеть, терзал руки дрожью, а спокойствие ума давкой. Прерывистые потоки откровений мешали понять чувства и мысли автора. Читатели были вынуждены отвернуться и забыть неровные книги неумелого писателя. Только автор никогда не считал себя им. Все чего он добивался это быть тем, кто смог высказаться: избавиться от скопившегося. Обоюдное недопонимание со стороны окружающих не позволяло ему сделать это речью в жизни. Никого не волновала причина его искривленного поведения. Снаружи лишь раздражала и побуждала проявлять терпимость. А что было под слоем бесконфликтности отстраненному чудаку неизвестно; на момент жизнь среди людей.
- Ого, сильно там печёт, раз вы так вспотели. - удивился ребёнок.
- Это не пот, а вода. Мы намокли.
- Неужели от... совместного душа?! - прищурил глаза ненормальный.
- Что ты несешь? За окном ливень, мы под ним промокли.
- Я это и имел ввиду. Просто слегка переоформил.
- Правда?
- Да. А вы что подумали?
- Неважно.
- Почему ты так часто улыбаешься?
- Улыбки приумножают.
- Что?
- Да всё. - феерично сказал чудак и сделал оборот.
-От волнения по старой памяти, он это делает. - донеся голос за решеткой.
- Коридора и своей камеры тебе мало. В моей посилиться хочешь?
- А как иначе тебя вразумить? Ты же не понимаешь, что в неспокойное время улыбка до жути не уместна. Тем более без осознания непристойности некоторых моментов сказанного. Люди могут принять тебя за озабоченного - сказал близнец подростка.
- Без улыбки остатки неполноценной жизни меркнут. Она помогает мне разбавить терпкость ужасных воспоминаний.
- Нельзя впитывать всё без разбора и уж тем более транслировать это в розыгрышах. Проблемы нужно решать, а не покрывать их странным юмором.
- Есть черни, которые неразрывно связаны со светлыми мгновениями. Мне не добраться до их породителя. Но я могу их осветлить и показать не только ему, что его спесь способна проявить цветное творчество. Доброе и чистое.
***
- Расставание с тобой, стоило бы мне жизни намного раньше, будь мы друзьями.
- Разве мы знакомы? - спросила Диа.
- Что? Я обращаюсь не к вам. - сказал одичалый.
- Мне показалось, ты был рад её видеть. - удивился я.
- Единственное чему я рад, так это тому, что судьба перестала пытаться сводить наши дороги вместе. Когда я был просто рядом с ней, то радовался так, словно мы веселились, как лучшие друзья; которые не виделись много лет. Мгновения встреч наших взглядов для меня продлевались в минуты общения. А голос её одаривал мечтами о том, как мы вместе гуляем. Я был счастлив, но...
- ...
- Но чрезмерная радость мало чем отличается от порывов глупца. Особенно если смотреть со стороны норм общества. - продолжил он.
- Ты не видел ничего необычного в своём поведении. Когда остальные скрывали удивление и негодование от твоих выходок. - уточнил я.
- Возможно, не всегда. Я не могу знать наверняка, что говорили за спиной. Может они проявляли толерантность и понимание к моим отклонениям. Может вовсе считали меня выдумщиком. Мне было бы интересно узнать правду, если бы я осознавал всё это.
- И тем не менее у тебя было ощущение, что от тебя что-то скрывают. - высказала интерес и Диана.
- Да. Меня иногда переклинивает, и я отвечал отказом даже на самые безобидные просьбы. Подбитому восприятию, казалось, будто бы меня пытались использовать. Эти мысли проявлялась на время обращений. А я отбрасывал просьбу словом 'нет'; опасаясь развития чего-то мрачного и непонятного.
- И всё же кое-что у вас было взаимным. - подбодрила Диа.
- Недопонимание, одно на двоих - едва заметно улыбнулся рассказчик.
- Они приравнивали твоё желание рассказать о себя к жалостливым объяснениям. Но ты просто хотел быть ближе к людям без тайн и умалчиваний. - предположил я.
- Да, меня нельзя назвать полноценным человеком, но я точно никогда не нуждался в жалости. Лишь в простом внимании, которое вы мне подарили. - сказал он и протянул плакат.
Мы развернули рулон. Воспоминание окрасило лист ватмана. Совместный рисунок. Нас было трое: я и две девочек. Нам задали задание вместе нарисовать плакат. Мне нравилось, когда мы дружно красили лист. Но они хотел, что бы наше трио распалось на две группы. Один плакат создавал я, другой они. Поразнь. Хотела рисовать только одна.
***
Всё начинается со светлой идеи: проявления заботливости. Мальчику не зачем знать о смерти родного отца. Это может ранить слабое сердце ребенка. Но утаив однажды часть правды, крайне сложно остановиться. Умалчивание близких сменяется ещё большим обманом и разобщением. Но трещин не видно под слоем лояльности. Только такая аккуратность снаружи, порой может покрывать подлую игру внутри. Подвал дома семьи постепенно заплывает грязью меркантильности. Проходит время, и осколки лжи разрастаются до изувеченных обликов воспоминаний.
- Вы проделали долгий путь не для молчания. - сказал силуэт за столом.
- Конечно же нет. Для созерцания очередных причуд.
- Уверен, ты прослушал запись моего диктофона и хотел бы узнать больше о Тиалине.
- Что это? - спросила Диана.
- Это лекарство, которое способно стать ядом для тех, кто знает о нём не достаточно. - ответил уверенный работой незнакомец.
- Откуда нам знать, что ты говоришь правду, а не посвящаешь нас в бредни?
- Тиал дифрагментирует время на множество частей и приумножает каждую секунду. Из-за чего возникает ощущение многодневной бессонницы с появлением микроснов. Но в действительности человек не спит всего пол ночи.
- Ты хочешь сказать, что препарат воздействует на человека как дурман? И всё те ночи без сна это только иллюзия, галлюцинации. - сказала Диа.
- Нет. Он преломляет реальность посредством безвредного воздействия на восприятие человека. Воспоминания под Тиалином воспроизводиться из памяти, без воображения и психотропных веществ.
- Допустим, я поверю тебе, и в чём же, тогда подвох?
- Он ускоряет не только развитие болезней, но и процесс старения ума. При длительном использовании проблем с памятью не миновать. Воспоминания, которые отразились в микроснах, пропадают из сознания человека. Поэтому каждый, кто его принимает, ведет записи. И в этом нет ничего сложно, когда ты способен отдавать отчёт. Но осознание диализированной рефлексии длиться недолго. После человек, начинает думать, что он занимается нормальной деятельностью. К примеру, исследует неполадки с электричеством и подбирает способы их устранения.
***
Люди необычайно легко поддаются влиянию. Особенно если их красить в свои тона с детства. Плохо, когда мир очерняет души. И вынуждает одних отравлять жизни других. Я не знаю, какая нам отведена судьба. Не знаю, как всё исправить. В детстве не было поясняющих мыслей. Только ощущения страха. Мне было тринадцать, когда я впервые задумался о собственной смерти. Я кричал, так словно нас скоро не станет. Безмыслие чередовалось с буйством чувств. Каждая ссора в семье и среди друзей воспринималась слишком остро. Как будто бы словесная перебранка могла стать последним яблоком раздора. Море догадок, что переняли мрак снов. Но от ужасных предположений светлые мгновения лишь усиливались. Кому-то будет мало свадьбы, а мне хватило одного касания, что бы понять насколько же прекрасно это чувство.