Шепсель подумал, что он никогда еще не видел таких красавиц, хотя в Одессе было немало привлекательных девушек, широкобедрых и грудастых.
Смутившись при виде незнакомцев, красотка, так легко и быстро поразившая его сердце, подошла к Якову и положила перед ним сверток:
– Дядя, это просила передать тетя Сарра. А еще она сказала, чтобы ты обязательно выпил чаю с хворостом. Нельзя так много работать и сидеть голодным.
– Передай тете, что я обязательно съем то, что она мне прислала. – Старик повернулся к гостям: – Знакомьтесь, господа. Моя племянница Малка. Не правда ли, красавица? Счастье тому парню, за которого она согласится выйти замуж. А вам нечего пялиться на ее тухес.
Малка зарделась, и на четко очерченных скулах загорелись два алых пятна.
– Ох, дядя, ты и скажешь. Я не хочу выходить замуж. Мне так хорошо с тобой и тетей Саррой.
Однако смоляные глазки лукаво блестели, и мужчинам стало ясно, что она хитрит. Какая же девушка не хочет замуж!
– Если у вас уже потекли слюни, – хитрый мастер заметил, что Шепсель и его приятели не отрываясь смотрят на его племянницу, – лучше их утереть. Вон в той куче валяется много грязных тряпок. Родители Малки умерли, и мы вырастили бедняжку, поэтому в ответе за ее судьбу. Я хочу выдать ее за богатого человека. Моя девочка ни в чем не должна знать отказа. Она принесет мужу лучшее, что у нее есть, – красоту и молодость.
«Она будет моей, – мелькнуло в голове Шепселя, но он сделал равнодушное лицо, чтобы старик не догадался о его чувствах. Впрочем, старый хитрец наверняка все понял. Не один Гойдман был обречен вздыхать по первой красотке города. – Ты прав, старый осел. Она выйдет за богатого, потому что я планирую разбогатеть. И ты не будешь противиться нашему счастью, я знаю».
– Ну, иди, иди. – Яков легонько подтолкнул племянницу к выходу, как бы опасаясь, что восхищенные мужские взгляды испортят ее красоту, сотрут с лица очарование молодости и свежесть. – У нас тут свои разговоры.
Легко, как птичка, Малка выпорхнула из мастерской, и Шепсель, стряхнув с себя оцепенение, обратился к Семену, с глуповатым выражением лица переминавшемуся с ноги на ногу:
– Итак, с древнегреческим все понятно. Скажи, ты знаешь, как состарить мрамор?
Колтунович кивнул, и перхоть снова, как пыль, полетела по воздуху:
– Здесь нет ничего сложного. Вазу, например, можно разбить и склеить заново, да и вообще любую вещь можно поместить в такие условия, чтобы она покрылась окислами, как предметы, которые долго пролежали в земле. Кроме того, есть способ состарить мрамор с помощью помета.
Мужчины переглянулись и расхохотались.
Студент обиделся:
– Сразу видно неучей. Об этом способе знают многие.
– Что ты сказал, недоделок? – Лейба, не любивший, когда над ним смеялись, уже сжимал кулачищи, готовясь опустить один из них на голову несчастного Семена, но Шепсель остановил брата:
– Ша, перестань, сейчас не время выяснять отношения. – Он перевел взгляд на Нахумовича. – Яков, что там принесла твоя племянница? Может быть, ты сделаешь чай и угостишь всех нас? Что мы имеем в свертке?
Не спрашивая разрешения, он дернул за край газеты, в которую жена Нахумовича что-то завернула супругу, и улыбнулся:
– Хворост. Прекрасно, я обожаю его. Итак, старик, ставь на огонь самовар, и мы вместе покумекаем, как заработать. Как говорится, одна голова хорошо… Кстати, под сладкое лучше думается. В общем, люди, давайте делать мнение.
Яков не стал спорить, развел угли в старом самоваре, и вскоре компания мирно пила чай и обговаривала детали облапошивания клиентов.
– Поддельные вещи нельзя продавать поодиночке, – предложил Семен, и Шепсель подумал, что голова у этого малого варит неплохо. – Нужно перемешивать их с подлинниками. Если кто-то захочет проверить подлинность антикварной вещи, меньше вероятности, что он начнет с подделки.
– Я имею вам сказать, – Гойдман отодвинул стакан с недопитым желтым чаем, – у меня тоже есть мысль, как шлифануть чьи-нибудь уши. Вам известно, сколько парутинских крестьян копается в земле, посягая на наше с вами недолговечное еврейское счастье. Угомоните мои таланты, но я знаю, как делать ажур.