– Господин Гойдман, это мы нашли сегодня. Сколько вы дадите за плиту?
Господа заволновались. Шепсель надел очки точь-в-точь как у старого Якова Нахумовича и наклонился к плите.
– На какой глубине вы ее отыскали? – поинтересовался он, ощупывая мрамор и удовлетворительно крякая.
– Метра два-три, – встрял муж, туповатый детина с плоским прыщавым лицом.
– Понятно, – кивнул Шепсель. – Значит, век пятый нашей эры. Что ж, я беру у вас вашу находку.
– Вы действительно уверены, что это древнегреческая могильная плита? – вмешался представительный господин.
Шепсель развел руками, как бы давая понять, что ошибки здесь не может быть никакой.
– Тогда позвольте. – Розовощекий выдвинулся вперед и достал бумажник. – Скажите, сколько она стоит?
– Вы уважаемые люди, – по лицу Гойдмана-младшего расползлась масляная улыбка. – Я отдам ее вам за двести пятьдесят рублей. Согласитесь, господа, это недорого. В соседней лавке с вас содрали бы четыреста, но мы не запросим столько. Нам очень важно иметь постоянных клиентов, которые бы нам доверяли. И нам очень важно, чтобы вы пришли к нам еще. Или приехали с другого конца России.
Клиенты переглянулись. Гойдман видел, что его льстивые слова пришлись им по душе.
– Согласны! – воскликнул второй, тоже седоватый, но с бледным лицом – заложник сырого питерского климата. – Мы берем товар.
Через несколько минут покупатели, очень довольные, вышли из лавки, а Шепсель и Лейба, не менее радостные, протянули Анюте пятьдесят рублей.
– Ты их честно заработала, – сказал ей Лейба и повернулся к брату: – Шо мы имеем сегодня еще?
– Три обломка древнегреческой колонны, – отозвался Шепсель. – Кстати, тоже ходовой товар. Я думаю, он у нас не залежится. Анюта, никуда не уходи.
Крестьянка кивнула и отправилась в садик. Туповатый муженек, как тень, поплелся за ней, но не успели они примоститься под сливой, как снова услышали условный сигнал.
Шепсель оказался прав. Товар не залежался. Покупатели не обходили лавку, и деньги к проходимцам текли рекой. И не жалкие копейки, которые они когда-то выручали от продажи леденцов и лаврушки. Сотни, сотни и сотни, постепенно складывавшиеся в тысячи.
Глава 14
Дивногорск, наши дни
Игорь оказался культурным и ненавязчивым жильцом.
Утром он принес ей нехитрый завтрак, состоявший из тостов, густо намазанных маслом, и яиц всмятку.
– Я не стал сильно ковыряться в твоем холодильнике, – объявил он с порога. – Но решил, что даже такой набор продуктов позволит тебе не торопиться на работу. Ты можешь пить кофе и блаженствовать.
Лиза вспомнила, что ей предстоит уборка огромной квартиры своей постоянной клиентки, и вздохнула:
– Не до блаженства. Но все равно спасибо. Ключи я оставлю тебе. Чем планируешь заняться?
– Знаешь, я проснулся очень рано и раздумывал над твоими словами, – признался он. – Действительно, мне стоит поискать работу. Пусть на первых порах она будет не очень престижной. Но я не могу позволить тебе ишачить на двоих, тем более когда один – здоровый мужик, с блеском проходивший все медкомиссии.
– И правильно, – согласилась Лиза, допивая кофе и запахивая халат. – Вдруг подвернется что-нибудь подходящее?
Она прошла в ванну, где вскоре заурчал душ, а Игорь плюхнулся в мягкое кресло.
По правде говоря, идти никуда не хотелось. Он не обманывал эту малознакомую добрую женщину, он хотел летать, потому что это было его призванием. Остальная работа вызывала отвращение. Неужели и ему придется стать уборщиком, хотя бы и на время?
Она вышла из душа помолодевшая, с сияющей кожей.
– Кстати, ты можешь сдать квартиру. Это тоже дополнительный заработок.
Он усмехнулся:
– Небольшой. У меня всего однушка. Когда мы продали с моей бывшей трешку и разделили ее пополам, я остался в однушке, в самом плохом районе нашего города. Все собирался сделать ремонт, но, – Игорь виновато развел руками, – так и не сподобился. А теперь и вообще недосуг. Кстати, и машину пришлось оставить ей. Тогда я не возражал, думал: ей она нужнее.
Лиза подошла к нему и провела рукой по его черным волосам.
– Все еще будет хорошо, – сказала она твердо, – вот увидишь.
Мужчина отмахнулся:
– Посмотрим. Ладно, я побежал.
– Подожди, я с тобой. – Они вышли вместе, и Лиза дала ему ключи. – Я уверена, ты придешь раньше меня.
В голове мелькнула мысль, что, возможно, она совершает глупость. Да, ей стало жалко человека, но она о нем ничего не знала. А кроме поговорок, прославляющих добрые дела, есть и другие, например «добро наказуемо».