Конечно, среди Клавдиев были и те, кем не очень-то приходилось гордиться. В середине V в. до Р.Х. Аппий Клавдий Региллиан сыграл выдающуюся роль в создании законов XII таблиц — свода законов Римской республики. Он же, однако, опозорил свое имя тем, что, «подстрекаемый страстью, покушался силою обратить в рабство свободную девушку».{11} Это происшествие вызвало раскол между патрициями и плебеями. А в 59 г. до Р.Х. Публий Клавдий Пульхр стал Публием Клодием, перейдя из патрициев в плебеи при поддержке Гая Юлия Цезаря. Клодий был избран плебейским трибуном. Он добился закона о раздаче бедноте хлеба бесплатно, чем сыскал немалую популярность. Позднее, однако, перестав быть трибуном, он создал подчиненные только ему вооруженные отряды, захватывавшие по его приказу имения враждебных ему богатых римлян, и тем самым наводил ужас на всю благонамеренную часть римского общества. Поэтому и оставил он в римской истории дурную память по себе.
А вот сестра его, Клодия, будучи возлюбленной великого поэта Катулла, под именем Лесбии была воспета в его бессмертной любовной лирике и тем прославилась навеки.
Итак, маленький Тиберий Клавдий Нерон уже самим происхождением своим и известностью предков был предназначен судьбой к незаурядному будущему. И действительно, предстояло ему умножить и славу имени Клавдиев, и бесславие…
Сообразно такому предназначению и начиналась его жизнь. «Младенчество и детство было у него тяжелым и неспокойным» — писал в его биографии Светоний.{12} И не удивительно. Не могло быть иного детства у того, кто рожден был в знатной римской семье в эпоху гражданских войн. Эпоха эта причудливо отразилась на перипетиях жизненных судеб его родителей и, следовательно, его самого. Отец маленького Тиберия, носивший то же имя, что и досталось сыну — Тиберий Клавдий Нерон — был не из последних участников гражданских войн в последние годы Римской республики. Когда великий Гай Юлий Цезарь вел так называемую «александрийскую войну» в Египте, оказывая поддержку своей возлюбленной царице Клеопатре, он командовал флотом. В такой роли, достойно ее исполняя, он немало способствовал победе Цезаря. За это диктатор, славный свою щедростью, достойно вознаградил своего флотоводца. Он сначала сменил неугодного Цезарю Публия Сципиона на посту понтифика, а затем к должности жреческой добавил обязанности административные. На сей раз на суше, а не на море. Тиберий Клавдий Нерон был отправлен в Галлию, где занялся устройством римских колоний в южной ее части. Казалось, ставка на Цезаря полностью себя оправдала, и будущее Клавдия Нерона представлялось безоблачным. Но вот случились мартовские иды. Цезарь пал под ударами заговорщиков-республиканцев. Отец Тиберия был верен Цезарю живому, но быть верным мертвому нелепо. Так в первое время после гибели великого диктатора думали многие. Вот и Клавдий Нерон, порешив, что отныне республика возвращается и тираноборцы, очевидно, будут в ней на первых местах, предложил даже выдать награду убийцам «тирана».{13} Когда же стало ясно, что дела восстановителей республики вовсе не хороши, а реальная власть находится в руках триумвирата Антония, Октавина и Лепида, он занял осторожную позицию, исполняя преторские обязанности и не участвуя в Филиппийской войне. В это время юная жена его Ливия Друзилла — ей тогда было только шестнадцать лет — родила ему первенца, нашего героя.
Отцовство, как это часто бывает, не смирило нрав Клавдия Нерона. Почему-то именно теперь он вновь решительно ввязывается в возобновившуюся гражданскую войну, на сей раз затеянную уже сторонниками самих триумвиров между собой. Так в 41 г. до Р.Х. брат триумвира Марка Антония Луций Антоний, опасаясь, что Октавиан оттеснит своего соратника на задний план, возглавил в Италии мятеж против удачливого наследника Цезаря. Состав мятежников был довольно сложен. Основу его составили италики, лишенные земель, розданных легионерам Октавиана. Затем к восставшим, которых возглавил Луций Антоний, примкнуло немалое число римской знати, вдохновленных заявлением Луция, что после победы будет восстановлена республика, а брат его великодушно откажется от звания триумвира. Едва ли, конечно, братья Антонии помышляли о восстановлении республики. Как-никак, именно военные таланты Марка похоронили республику на Филиппийских полях. Но чего не сделаешь для привлечения к себе сторонников, когда в таковых явная нехватка!