С нарочитой откровенностью он называет имя тибетки и имена двух индианок, с которыми вступал в половую связь:
«Пусть девицы, что были со мной близки —
Ю-дрон, Ганга, Азали и прочие, —
Идут по пути, ведущему от наслаждения к наслаждению,
И дойдут до обители Тела Истины
Великого блаженства».
Говорят, что Ю-дрон, женщина из Тибета, не имеет отношения к ее тезке, с которой он сожительствовал незадолго до смерти. В Матху-ре, в доме Ганги, по всей вероятности, он закончил работу над «ТракDharmakaya, один из даров состояния будды.
В конце книги он называет ее «Ганга Дева из Пан-калы, подруга, избравшая тот же образ жизни». Под «тем же образом жизни», вероятно, подразумевалось, что она разделяла его жадный интерес к нижней части тела.
Все эти намеки, проскальзывающие в его тексте, доказывают, что, несмотря на то что когда-то он был монахом и хранил обет воздержания, «Трактат о страсти» был написан на основании опыта интимных отношений с тибетками и индианками.
3. Равноправие женщин
Текст Гедуна Чопела большей частью построен на изложении шестидесяти четырех искусств любви. Несмотря на то что в нить повествования вплетены повторяющиеся темы, они так разбросаны по книге и автор подчас так резко меняет и тон, и предмет обсуждения, что в этом запутанном коллаже можно многое упустить. С одной стороны, разбросанность тем, вторгающихся в повествование в самых неожиданных местах, придает книге своеобразное очарование; однако нередко это происходит так внезапно, что читатель не успевает сосредоточиться на заинтересовавшем его вопросе — его тут же отвлекает новая тема. «Трактат о страсти» напоминает мне рукопись книги о независимости Тибета, которую Гедун Чопел написал на бесчисленных обрывках бумаги и разложил по своей комнате в Лхасе. Хотя это законченный труд, из-за фрагментарности затронутых в нем вопросов основные идеи рискуют остаться незамеченными, поэтому я систематизировал разбросанные обрывки центральных тем книги, чтобы их значение не было упущено читателем.
Помимо шестидесяти четырех искусств любви, в «Трактате о страсти» встречаются по крайней мере еще шесть повторяющихся тем:
— равноправие женщин;
— сексуальное наслаждение и духовное развитие;
— этика любви;
— техники усиления сексуального наслаждения женщины;
— наставления о беременности;
— классификации.
РАВНОПРАВИЕ ЖЕНЩИН
Гедун Чопел неоднократно проявляет чуткость к положению женщин, эксплуатируемых общественными порядками и законодательством. Про адюльтер он говорит:
«В прелюбодеянии нет различия между мужчиной и женщиной. Если подумать, мужчины хуже. Будь у царя хоть тысяча цариц, это все равно провозгласят первоклассным стилем. А о женщине, имеющей сотню мужчин, злословят как о последнем ничтожестве».
Он возмущен, что богатство и высокое положение покупают мужчинам не только вседозволенность, но и хвалу за их проступки.
Хотя над женщинами смеются за их непостоянство, в нем виноваты мужчины — хозяева мира:
«Если (царь) занимается этим поочередно с тысячей женщин, возникнет ли у кого-нибудь мысль о прелюбодеянии? Раз с женой не может быть прелюбодеяния, разве богатых обвинишь в измене? Богатый старик с волосами как снег выбирает и покупает юную девушку. Так как она всего лишь товар, на нее назначают цену. Увы, женщинам неукого искать защиты! Мужчина выбирает и берет ее силой, она не идет к нему по собственной воле; итак, сделать женщину постоянной — все равно что залатать дерево камнем!»
Он смеется над обычаями, основанными на двойной морали:
«В Непале если даже мужчина берет женщину силой, то когда его страсть удовлетворена, она встает, склоняет голову к его стопам и уходит. Сначала она сопротивляется, кричит «нет», а после низко кланяется со словами благодарности. При одной мысли об этом можно расхохотаться; но такие женщины даже считаются примерными».
Он высмеивает превращение женоненавистничества в общественную кару и осуждает раболепствующую покорность, которая ведет к политическому бездействию:
«В стране Персия каждый старик берет по десять молодых жен, но если одна жена изменит, ее немедленно сожгут заживо. Пусть одного мужчину удовлетворяют пять молодых женщин, но могут ли пять молодых женщин довольствоваться одним стариком? Так, во многих частях света богатые подчиняют многие законы и обычаи собственным желаниям. Это называется добром, и, поскольку царь желает того же, ловкачи улыбкой выражают одобрение. Если думать об этом, не будет избавления от печали. Поэтому не внимайте лишь тому шуму, что поднимают представители мужского пола; на сей раз узрите свойства истины и произносите только честные речи беспристрастных!»
Гедун Чопел призывает своих читателей к социальному протесту.
Он обрисовывает мир как юдоль страдания, проистекающего от результатов действий (кармы), совершенных ранее в этой жизни или в других воплощениях, и говорит, что в этой жизни, которая кажется пустыней боли, спутница, подобная богине, полю, сиделке, поэту, служанке и другу, обретает особую ценность:
«Этот огромный мир похож на великую, внушающую страх пустыню; прошлые поступки существ обрекли их на страдания. Похоже, в этом мире уют и наслаждение могут даровать волшебные деяния игривой подруги. Она богиня, созерцание тела которой доставляет удовольствие. Она поле, производящее хорошее потомство. Она мать, которая становится сиделкой, когда ты болен, и поэт, умиротворяющий ум, когда ты грустен. Она служанка, выполняющая всю работу по дому. Она друг, развлекающий тебя и приносящий тебе радость всю жизнь. Жена, с которой тебя связали прошлые действия (карма), наделена всеми этими шестью достоинствами. Посему утверждение о том, что женщины непостоянны и склонны к измене, абсолютно неверно».
Он издевается над обычаями, которые допускают мужскую измену, но женщин, совершивших прелюбодеяние, делают изгоями общества:
«Иные мужчины содержат любовницу, а потом ее бросают. Говорят, что чистые боги страшатся даже прикосновения ветерка, собравшего пыль с ног женщины, растленной телом и моралью; говорят, что боги бегут прочь».
По его мнению, эти обычаи основаны на небуддийских воззрениях, которые не признают основную природу страдания и как следствие делят людей на чистых и грязных:
«Все внутренности тела грязны; снаружи у всех существ есть кожа.[22] Деление людей на чистых и грязных проистекает от небуддийских систем».
С точки зрения буддиста, тело сформировано действиями, совершенными в прошлых рождениях в силу неведения, поэтому грубое плотское тело, кровь и кость просто считаются нечистыми.
Гедун Чопел считает, что в существовании различных запретов виновато брахманское духовенство с его эгоизмом:
«Согласно некоторым нормам поведения, считается, что, поскольку вдовы нечисты, приготовленную ими пищу есть не следует; однако это лишь повторение речей лишенных сострадания брахманов. В древней Индии женщина, у которой умер муж, лишала себя жизни, бросаясь в погребальный костер. Если же она не могла прыгнуть в огонь, ее считали живым трупом; лишь в этом заключается нечистота вдовы».
И еще:
«Последователи наставника Бабхравьи учат, что нет ничего дурного в том, чтобы заниматься этим с чужой женой, если она не является женой брахмана или гуру. Это постыдная ложь; так как раньше авторами трактатов в основном были брахманы, они и писали подобное. Если умный человек противопоставит постулатам этих лживых трактатов цитаты из писаний, (истина) откроется. Из «Тантры Калачакры» явствует, что брахманы по-черному расположены к своим женам».
22
В «Драгоценном венце» (строфы 148–166), труде несомненно известном Гедуну Чопелу, Нагарджуна высказывает то же суждение, но уже в следующей строфе говорит:
«Украшающие поэзию
Превозносящими тело метафорами—
О, какое бесстыдство! О, какая глупость!
Как неловко перед мудрецами!»