А меня сегодня Демон
Наших дней тревожит снова.
Подливать не нужно в чашу —
До краев она полна!
АНГЕЛ-ВСАДНИК
Поэма
© Перевод Б. Резников
1
Свет Апокалипсиса! Дальний путь —
Халдея, Киммерия, перевалы
Кавказа… Судьбы Грузии догнать
Возможно разве только на крылатом
Коне: но путь твой ныне к нам ведет,
И вся надежда наша ныне — ты,
Свет Апокалипсиса, ангел-всадник!
Легко ль осилить было дальний путь?
И если мы, поэты, существуем
Досель, то лишь благодаря тебе…
2
Легко ли было одолеть болота?
У нас, в Орпири, увязала в них
И цапля! Одиноко там стоит
Храм Белого Георгия, и грудь
Отца — опора для тугих копыт
Летящего коня… Каждую ночь
Меня терзало небо Вавилона:
Столбами из болот вставая, всю
Округу отравляла лихорадка —
Тогда-то в душу мне навек запал
Один напев, и Грузия его Запомнит.
В юности впервые мне
Явился юноша бессмертный, ангел
Надежды Апокалипсиса…
Все
Прошло пред ним: заря на Красном море,
Эскадры пьяных кораблей, матросы
Сидона, караваны с серебром
И золотом Халдеи, Золотое
Руно, меч Олоферна, копья Македонца,
Кривые сабли мусульман, Джалал-
Эд-Дин, кастрат и негодяй Ага-
Мохаммед-хан Иранский… И веками —
Долины Грузии, как зеркала
Великих азиатских плоскогорий:
Походы узкоглазых желтых орд,
Их оргии и резкий запах спермы
В гаремах. В реках крови, в языках
Огня теряется воспоминанье
О юном белом всаднике — бессмертной
Надежде Апокалипсиса.
3
Я,
Последний внук прославленных поэтов,
Царей смиренных, получил в наследство
Обломки сабли Саакадзе. Я
Узнал все в мире, кроме одного —
Статистики безвестных, безымянных
Героев Грузии. Но помню я
Грудь женскую в клещах у палачей,
Крцаниси, Цицамури, своды камер
Метехи, бесконечную дорогу
В Сибирь, в тайгу, и радостную весть
О Революции, о низверженьи Царизма!
И — поэзию Рембо,
Загадочные «Песни Мальдорора»,
Лафорга скоротечную чахотку
И смерть, кровь Карамазова-отца
И сифилис… А как забыть мне вас,
Красавицы Иверии? Царицы
Тамар и Русудан, все Нины наши,
В единственную слившиеся Нину,
Мадонна, Мерико, Мелита, Марта!
Евы без фиговых листков, гетеры
Халдеи древней… Но и вы уйдете,
Забудетесь! Останется одно —
Бессмертный юный всадник, белый ангел
Надежды Апокалипсиса…
4
Вот
Двойник Летучего Голландца — темный,
Тяжелый конный памятник в хинине
Санкт-Петербурга. Ржавчина разъест
Коня; но, как бурдюк с вином, разбухнет
Наездник-император. И тогда-то
Погонит в путь перед собой другого
Евгения бессмертный ангел-всадник!
И дальний путь его не утомит,
И, как Иону, кит не умертвит,
И злые духи разбегутся в страхе
Пред ним. Вот стаи белых голубей
Летят средь белых облаков за Белым
Георгием… — Что ж дальше? — Ничего!
Эсхатология… бред, как обычно…
Но я, поэт, в пути далеком этом
Отстал и заблудился в зеркалах
Широких Грузии. И я слыхал,
Как длинноусых карликов толпа
В Сиони пела «Аршин-мал-алан»…
— Эй, кто из вас похитил Амирани,
Который плакал здесь? А кто заставил
Вдруг замолчать поэта из Рустави,
Который плакал здесь? И кто из вас
Сломал меч Саакадзе, полководца,
Который воевал — не плакал здесь?
Хребет, поклонами не искривленный, —
Вот древко стяга киммерийцев, стяга
Георгия Победоносца; кто
Согнул его? Древнее семя — запах
Вина Эрети, кладезь без конца
И края; кто же иссушил его?
…Вдруг загорланят хриплыми басами
«Многая лета», и вино стекает
По их широким, словно океан,
Штанам с расстегнутыми поясами.
Хор карликов с огромными усами
Поет в Сиони «Аршин-мал-алан»…