С доблестью званье поэта сравню я, —
Званье воителя доблестней вдвое.
Как я люблю эту землю святую —
Грузию объединили герои!
И завещаю я в ночь невезенья,
Самую страшную ночь моей жизни:
Будь Александра-царевича рвенье
Вечным — ведь это печаль об отчизне!
И, как мюрид, я клянусь бородами
Славных — Шамиля седой бородою
И Александра — они наше знамя:
Пусть я призванья поэта не стою,
Пусть же оно от меня отвернется
Безоговорочно, без сожалений,
Если и мне совершить не придется
Дела, достойного ваших свершений!
«Жить легко и свободно хочу я, несвязанный атом…»
© Перевод Б. Резников
Жить легко и свободно хочу я, несвязанный атом.
И у нас можно делать добро без страстей и огня…
На персидском ковре я лежу азиат-азиатом,
И овчарка моя беспокойно глядит на меня.
Деловитый поэтик стишок свой в трактире запишет.
— Мы не ровня с тобой! — крикну я. — Брось перо и свечу!
Лучше «Ангела-всадника» ты отыщи — хоть афишу:
Я короны обломанной тоже, голубчик, хочу…
«Вспомнилось детство, топи Орпири…»
© Перевод С. Ботвинник
Вспомнилось детство, топи Орпири,
Крыши в соломе, таянье дня…
Мальчик я самый неистовый в мире —
Лучше и пальцем не трогать меня!
Чудится: в чаще прибрежной возводит
Башню за подвиг красавица мне…
Я с Саакадзе в военном походе,
Персов сражая, несусь на коне…
ОРПИРИ
© Перевод Н. Соколовская
Да где ж они, все эти двадцать лет?..
Опять лежу ребенком на подворье.
Еще своих не оставляли мет
На лбу моем ни радости, ни горе.
В озера опускается закат.
Как Саваоф, застыла Нарикала.
И вид окрестностей замысловат:
В нем узнает ошеломленный взгляд
Тамары достопамятный наряд —
Над этим платьем десять лет подряд
Сто мастериц голов не подымало.
Поэзия, втяни меня, втяни
В могучее свое коловращенье.
…Как я люблю глаза открыть в тени,
Как женственно листвы прикосновенье.
Меня терзает неба высота!
Холодный блеск светил изводит зренье!
Стихи со мной лукавят неспроста
И вызывают вновь сердцебиенье.
Чем безыскусней скажешь, тем скорей
Твои слова другим придут на помощь.
…И яблоневой белизной своей
О грудь мою уже разбилась полночь.
В прожилках небо. Ни души на свете.
Под утро непременно будет ветер.
СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ («Так жить — одному Чагатару под силу…»)
© Перевод С. Гандлевский
Так жить — одному Чагатару под силу.
Свободен ты был, словно конь на скаку.
Скорблю я. Возьми за собою в могилу
Вот эти стихи за строкою строку.
Степная печаль за тобою по следу
Гналась и гнала до Дарьяльских высот.
Мы плачем. Кружи хоть по целому свету —
Что толку? Душа от себя не уйдет.
Нет счета слезам и конца угрызенью
Безжалостной совести, меры стыда.
Но разве из тех, кто не рад был спасенью,
В живых ты один оставался тогда?
Стихи твои кровью сердечной стекали
Из раны пожизненной, капали вновь.
Но разве ты смертью спасешься? Едва ли.
Лишь кровь приумножит пролитую кровь.
Светало. И с пьяною удалью кепку
В котле из-под хаши Паоло варил.
Светало. И смерть обняла тебя крепко,
На улице кровли мороз серебрил.
Поэзия не изменилась. И зори.
Как встарь, словно двери, откроет она.
Но мне все сдается, прикончат нас вскоре —
Такие внезапно пришли времена.
Верны твоему завещанью, отныне
Мы в каждом застолье тебя помянем.
Ты кровью исходишь в глухой мешковине,
Как хлеб, пропитавшийся красным вином.