И если красоте творенья
Я не смогу хвалы воздать,
Вы можете без сожаленья
Меня ногами растоптать.
Высоким будь, как были предки,
Как небо и как гор венец,
Откуда, как из темной клетки,
Взлетает ястреба птенец.
«Трижды существуя…»
© Перевод Б. Пастернак
Трижды существуя,
Я крещен втройне,
Смерть придет впустую
В первый раз ко мне.
Я в конец плачевный
Верить не могу,
Видя ежедневно
Выси гор в снегу.
В третье посещенье
Буду я — полей
Сжатых совершенней,
Яблока спелей.
ЕВРЕЙСКАЯ МЕЛОДИЯ
© Перевод Ю. Даниэль
Сиони рядом был —
Вблизи от Вавилона,
И кедра аромат
На крыльях ветра реял,
И сторожил Кавказ
Надменно, непреклонно
Народов и племен
Затворенные двери.
Да, плач — всегда есть плач,
А плач о доме — вдвое;
Так мы рыдали там,
Где Вавилона реки,
Сто сотен лет назад
В тоске надсадной воя
По мертвому,
От нас ушедшему навеки.
Рыдаю, как Аракс,
Мне глухо вторит Мтквари,
Придет с восходом свет,
Уйдет с закатом снова,
О, Боже, силы дай
Дрожащей, слабой твари,
Когда казнит людей
Свирепый Иегова!
Да, Библия в крови
И все же ищет крови,
И песня все течет
Сквозь сомкнутые веки,
И Байрона напев
Грознее и суровей,
И Гейне слезы льет,
Просаливая реки.
От иудейских слез
Куда поэту деться?
Спеши, спеши, душа,
За сердцем поспевая!
Ко мне приходит вновь
Утраченное детство,
Я слышу: вот струна
Давида огневая.
Яфета дочь — рабу
Протягивает длани,
Сидония идет,
Вперед шагая смело…
Дворовый пес в углу,
Надсаживаясь, лает,
И у подъезда ждет
Клиента Даниэла.
Хлопочет Исаак,
Добро продать стремится —
Товар открыт для всех,
Как выставлен на блюде:
— Есть мыло, шпильки, соль,
Гвоздика и корица,
Неужто никому
Не нужно это, люди?!
А ну-ка, подходи —
Парча-мануфактура!..
За ним галдеж и визг,
Мальчишьи крики звонки.
Такая уж судьба,
Такая уж натура —
А где ж, бедняга, хвост
Несчастной лошаденки?
Божится, плачет он, —
И все ж ему нет веры.
Он Бога сто раз в день
Окрутит и обманет.
Кто ведает, что он
Изведал и измерил?
Ходить, бродить, хитрить —
Таким он делом занят.
О, не торгуйся, мать, —
Не знает сам, о чем он
Бубнит, когда твердит
О соли и о мыле…
Был слышен свист кнута
Над ним, над обреченным,
Когда неправый суд
Над Бейлисом творили.
Рыдала и рвалась
В огне душа студента,
Но что он мог свершить,
Что сделать в этом громе?
В смятенье и пожар
Душа была одета,
Когда впервые я
Услышал о погроме…
ИСЕ НАЗАРОВОЙ («Эту память с весенними бурями…»)
© Перевод Ю. Михайлик
Эту память с весенними бурями
Не отдам я прошедшим годам.
Я читаю «Восстание в Гурии»,
Приближаясь к гурийским горам,
К самой первой любви, к той непрошеной,
К той, терзавшей меня по ночам.
И чем дальше мы ветром отброшены,
Тем бездомней, бездонней печаль.
Там, в безгрешном твоем сновидении,
Два поэта, лишенные сна.
И любовь неподвластна забвению,
Ибо может проснуться она.
Ты с Паоло. А третьему лишнему
Выпал сумрак гурийских дорог,
Где рукою подать до Всевышнего,
Что утешить влюбленного смог.
Ты, как прежде, чужая и близкая.
Нет, как прежде, отрады в стихах,
Что же делать с горами гурийскими
И ночными огнями в горах.