И в Аракса неистовом шуме
Вопль сиротский к Араксу приник,
И отец проклинал, обезумев,
День рожденья детей-горемык.
В горных дебрях зима их кончала,
Враг в долине приканчивал их,
Волчья стая по следу рычала
И бросалась на еле живых.
Стала яма в ущелье знакомом,
Словно зверю нора, дорога,
Человек называл ее домом,
От ужасного прячась врага.
Разоритель крестьянского мира,
Поджигатель и деспот большой,
Назывался он Карабекиром,
За жестокость был прозван «пашой».
Но не только здесь турки сжигали,
И не надо искать за горой,
И свои здесь своих убивали,
Брату брат рыл могилу порой.
Чтобы крови поток этот лился,
Верно, кто-то на небе решил,
Вот тогда человек и явился,
Человек этот Лениным был.
Нынче курд с армянином не в ссоре,
Тюрк в грузинах не видит врагов,
О вражде, как о прошлом позоре,
Пионер рассказать вам готов.
Пионерская дробь барабана,
Слышен в поле пастуший рожок.
Сон веков над грозой Еревана
Над Иракли-тапа глубок.
Нет, мы Карса, как предки, не брали.
Новым людям дан новый удел,
Но зачтутся им в будущих далях
Героических тысячи дел.
Вот оно, столкновение классов,
Поколенье вступает в борьбу,
Мы с ним вместе, и сборище масок
Темных происков будет в гробу.
Вот то место, где сам Орбелиани
Свою здравицу написал,
Или «Пир возле стен Еревана»,
Где он с войском своим пировал.
И вблизи Еревана мы тоже,
Сад Сардарский нам пир украшал,
В новой здравице сад этот ожил,
Но новее всех здравиц — ваша!
Мы поэты Кавказа! Не книзу —
Путь наш в гору и только вперед,
Где фундамент социализма
Так уверенно строит народ.
Кто видал разоренные страны,
Где в ущельях из трупов редут,
Превращенные в хаос поляны
И долины, где царствовал труд?
Это кладбище — крик без ответа,
Сотни верст, где пустыне лежать.
Да, друзья, это долг наш — об этом
Поколеньям о всем рассказать.
Здесь не здравицы гордое слово,
Тут и слезы и дрожь! А потом —
Кто светлей нас, нежней и суровей,
Лучше нас скажет миру о том!
Пусть и голос свирели чудесной
Для народа звучит до конца,
А за нами, товарищи, песня,
Что надежду вселяет в сердца!
Поездка в Агзевань
© Перевод А. Ахундова
И не так уж далеко от Агзевани!
Оказался здесь впервые, как ни странно!
Нет у нас, грузин (невольное признанье),
Любопытства открывать чужие страны.
Но в печально-голубином воркованье
Тихой песенки аробщика-грузина
Голосов золотоносных залеганье
Мне открыли эти скалы-исполины.
«В Агзевань поехать, что ли!
Привезу хрустальной соли.
Мать сначала обниму,
После сына и жену».
А от песни небеса поголубели.
Сердце — радостью, как радугой, прошили…
Словно песню не один, не двое пели,
Сразу тысяча Вано Сараджишвили.
Оттого, что в песне соль была — хрустальной,
И слезинка тихой радости — утешной,
И жена была красивой и желанной,
Переполнилась душа водою вешней.
Где владенья моурави-исполина,
Простирающиеся до Вавилона?
Пели тысячи свирелей в лад единый,
И заря зарю смещала с небосклона.
В Агзевань бы! Для поэзии! Ну что же!
И в ярме бы я поднялся буйволином!
Ну, скажите, разве есть такая ноша,
Чтобы нам — да оказалась не по силам?!
«Во веки веков не отнимут свободы…»
© Перевод Л. Мальцев
Во веки веков не отнимут свободы
У горных вершин и стремительных рек,
Свободны Арагвы и Терека воды,
Свободен Дарьял и могучий Казбек.