Ты милой не видел в глаза,
Влюбленный в нее, как в Этери,
Но вот в благодатном доверьи
Глаза тебе застит слеза,
И больше очнуться нельзя.
Пусть слезы твои безнадежны,
Ты все-таки плачешь навзрыд.
Волынка, поющая нежно,
С тобой о любви говорит.
Ты тянешь к ней руки, — и это,
Наверно, рожденье поэта.
Не ведали мы отрезвленья
И счастливы лишь оттого,
Что с отрочеством поколенья
Совпало страны торжество.
Мы молодости благодарны,
Мы низко поклонимся ей
За этот рассвет легендарный,
За гордое званье людей.
Не снами, а жизненной явью
Долина Риона живет.
В цветущем обильи и славе
Колхида Орфея зовет.
«На судьбу человека глядит с высоты…»
© Перевод С. Ботвинник
На судьбу человека глядит с высоты
Алавердский высокий собор,
Словно книг летописных раскрылись листы —
Беды Грузии видит мой взор.
Колокольня и врезанный в небо монах,
Звон тревожен, и плачет народ.
Близ Кварели — лезгинское войско в горах,
Алазань оно перейдет…
Кахетинцев сломили в решительный час.
Бахтриони в багровом огне, —
Словно дань позабыл захватить Шахабаз
И примчался назад на коне!
Плач младенцев не молкнет, погибель их ждет,
На гумне избивают детей…
В Чиаурской дубраве укрылся народ
От нежданных кровавых гостей.
Долго-долго в печали глядит Теймураз
На измученной матери труп.
Как бы сердце свое ни замкнул он сейчас —
Слово скорби срывается с губ.
Он встречает степенных российских послов.
Боль за землю свою велика,
Край грузинский в беде, но за горечью слов —
Свет надежды в душе старика.
Царь над книгой склоняется, верой согрет…
Как мудры Низами и Хайям!
Слезы долго не высохнут, плачет поэт
По родным разоренным краям.
«Уже сломал и растопил Казбек…»
© Перевод Б. Резников
Уже сломал и растопил Казбек
Январской чистоты своей оковы,
И вновь он слышит, как из века в век:
— Мы в будущем году вернемся снова!
И снова надо Богу доказать,
Что все Тамары — лишь одна Тамара.
…Друг друга сочной травкой угощать
На пастбище оленьи любят пары;
Лишь хмурый Терек средь разбитых льдин
В своей постели бесится один.
Охотник я, и лань убил зимой.
Потом кому-то и меня пришлось
Убить. Я вижу деву: ледяной
Взгляд, гладь расчесанных льняных волос…
«Раздастся крик предсмертный у ворот…»
© Перевод Ю. Даниэль
Раздастся крик предсмертный у ворот
Абдушахилом пораженной лани,
И эта рана рану распахнет —
Чем ты поможешь, если сам ты ранен?
И кончиком ножа Баши-Ачук
Полет коня ускорил в нетерпенье,
Как будто в твой тысячесердный стук
Добавил сердца своего биенье.
А облакам белеющим идти,
Им с синевой вовек не расставаться,
Не с ними ли сегодня по пути —
Двум близнецам, двум сестрам Чавчавадзе?
Там, за рекой, подстерегает хан,
Добычу ждет — угодья Цинандали.
И если он удачей осиян,
Его преграды устрашат едва ли.
Как эта сказка нынче далеко,
Ей лишь на миг пришлось с мечтою знаться,
Когда под лунный бубен Верико
Плясала вместе с Натою Вачнадзе.
Зажег мечты горячий звездопад,
Рожденье мира пели звезды эти,
Сияло небо тысячами Нат.
В ночи стоял сияющий Кахети.
«О, Мкинвари когда проснется…»
© Перевод Ю. Ряшенцев
О, Мкинвари когда проснется
Под гром, вернувшийся сюда,
То в вечной верности клянется
Сползающему морю льда.