— Ты прав, нужны еще веревки, и много. Если бы можно было обвязать мальчика и как-то подтянуть сюда… — Эльфийка замолчала, покусывая губу и прикидывая, что из собственной одежды и вещей можно пустить в расход, чтобы соорудить веревки для маленького гоблина. Штаны, плащ и рубашка из плотного эльфийского шелка, ремешки сумки и пояс. Если резать кинжалом потоньше, то должно хватить. Переломанные кости в ногах, конечно, сместятся, если пацаненка по камням на веревках тянуть, боль будет дикой. Но все лечится, кроме смерти. Дотянет, привяжет Шима особыми узлами к большому шнуру или к себе примотает, а там уж как-нибудь вытянет. На крайний случай ягодку сиэлис раскусит для стимула, пусть на следующий день и придется болью в теле да тошнотой расплачиваться… Сложно, дополнительными травмами для мальчика чревато, но по-другому не выйдет.
Что ж, приняв решение, Тиэль вскарабкалась назад, обулась и сняла верный плащ, в котором уходила из Дивнолесья. Она принялась расстилать его на камнях, чтобы резать было сподручнее.
Остановлена была эльфийка странным шипением Адриса. Словно призрак вдруг решил попрактиковаться в общении со змеями на их родном языке. Это вывело закройщицу из состояния сосредоточенных подсчетов перед процессом резки-вязки, заставив пошире распахнуть и без того немаленькие эльфийские глазки.
Из расщелины поднималась, будто ступала по воздуху, как по каменным плитам катакомб, очень знакомая фигура. Именно ее и еще пару похожих Тиэль миновала перед входом в катакомбы. Создание, выглядевшее, как один из трех спутников-теней Проводника в Последние Пределы, и впрямь походило на черную тень, чьи глаза сияли не вполне предсказуемым кроваво-алым, а неожиданно ярко-зеленым.
Что самое занятное: в руках-лапах парящего спокойно лежал спящий мальчик. Поднявшись над провалом, спутник-тень миновал дыру и опустил маленького гоблина на камни. Махнул над ним лапами и, неожиданно весело подмигнув пораженной эльфийке и Адрису, исчез.
Остался лишь по-прежнему спящий, совершенно здоровый, не считая пары подсыхающих корочками ссадин, запыленный Шим в драных одежках. А в сознании Тиэль зазвучал затухающий глубокий голос, исполненный скрытого веселья:
— Спасибо за заботу и монеты. Мы оценили, дева Дивнолесья из рода Эльглеас. Забирай мальчика и уходи. Живым здесь не место, призракам, впрочем, тоже, если они не спешат к Последнему Пределу, как Проклятый Граф.
Тиэль уважительно склонила голову с благодарностью за помощь и совет. Почему-то она была совершенно уверена: спутники-тени все увидят и поймут. Кажется, поступок и мысли эльфийки их весьма позабавили. Вряд ли до гостьи из Дивнолесья кто-то имел наглость кинуть монетки в страшные пасти из жалости.
Догонять и требовать разъяснений Тиэль не стала. Если уж им дало совет такое создание, то стоило исполнить его побыстрее и в точности. Да и одежду резать не пришлось! Эльфийка опустилась на корточки рядом с Шимом и потрясла его за плечо. Ребенок продолжал сладко сопеть крючковатым носиком и пускать пузыри широкими губенками.
Пожав плечами, Тиэль накинула плащ, смотала веревку и подхватила маленького проказника на руки. Настала пора убраться из катакомб. Потрясенный встречей и поступком спутника-тени Адрис последовал за подругой без возражений. Лишь продолжал что-то бормотать себе под нос и беспрестанно оглядывался через плечо. Но никто не догнал, не выпрыгнул с воплем «Бу!», не напал из-за угла. Эльфийка спокойно поднялась по лестнице и протиснулась в щель со спящим пацаненком в руках.
Едва она оказалась снаружи, Шим резко распахнул глаза и заорал так, словно собрался в благодарность за спасение лишить Тиэль слуха. В качестве жеста возмездия эльфийка мстительно сбросила спасенного на руки бабушке Гулд. У последней облегчение и отчаянная радость от лицезрения живого внучка причудливо смешивались с громадной дозой беспокойства за его здоровье и не менее большим желанием ощупать чадо, дабы убедиться в целости мелкого тельца. Вся взрывная смесь родственных чувств почти мгновенно, стоило лишь Гулд убедиться в том, что мальчик невредим, переплавилась в неистовое стремление хорошенько надрать уши негоднику за все доставленные семье переживания.
Сам неслух, едва сообразив, что выбрался из каменного узилища на свет богов, который уж и не чаял узреть, разразился водопадом слез вперемешку со смехом. Представление прерывалось лишь жалкими попытками поведать любимой бабушке об ужасах подземелья и извиниться за выходку. Из-за чего неистовый гнев Гулд куда-то сам собой исчез. Временно. Осталась лишь выраженная в ворохе несвязных слов горячая благодарность Тиэль, отважившейся ради чужого мальца спуститься в страшные катакомбы.
Сама же спасительница, стремясь оказаться подальше от взрыва родственных чувств во всей их буйной яркости, потихоньку отступила в преддверие храма, к трем статуям. Теперь уже не из жалости и не в уплату, а просто из благодарности, которая не измерялась ничем, она положила в каждую скалящуюся пасть по золотой монете. Кстати, теперь Тиэль казалось, что тени обнажили зубы не в хищном оскале, а в ироничной усмешке над всеми приходящими, Проводником, самим Илтом и миром Семи Богов в придачу. При их работе, наверное, без такого отношения к реальности недолго было бы и свихнуться.
Адрис, чрезвычайно трепетно относившийся к преумножению и сохранению капитала, ни словом, ни жестом не возразил. Склонность к накопительству и страсть к приключениям у призрака дружно взяли перерыв и тихо отползли в глубины сути до поры до времени, покуда он не окажется подальше от тех, кто мог легким движением когтя отправить его на путь перерождения или на отмывание тяжкого груза прегрешений.
Оказавшись под стенами храма-шалаша, Тиэль изумленно нахмурилась. Ей казалось, что путешествие в катакомбы не заняло и часа, однако день в Примте уже клонился к закату. Куда-то пропало больше четверти суток. Осталось повелителю Последнего Предела и его слугам в качестве добровольно-принудительного пожертвования? Или именно в странностях времени была истинная причина, приведшая к закрытию катакомб? В конце концов, что такое горстка паучков для зубастых спутников-теней? Так, закуска к элю. А вот время — такая опасная субстанция, с которой поостерегутся связываться даже боги. Поиграешь полчасика, а вернешься к закату Вселенной.
Глава 7
МАЛЕНЬКАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Гулд вышла из храма, ведя за руку замурзанного, потрепанного и счастливого внука, сияющего, точно новенький золотой. Шим был малость поцарапан, на заплаканной пыльной мордахе виднелись дорожки слез, но вместе с тем пацан был неимоверно горд: он побывал там, куда не рискуют соваться взрослые, и вернулся. Что вернулся не сам и вообще едва выжил — эти факты при свете дня и рядом с бабушкой уже начали понемногу стираться из легкомысленной детской памяти, которая, как заведено от сотворения Вселенной ради продления жизни, не хранила в себе ужасов долго. Зато в голове маленького гоблина мелькали картинки гордого явления перед друзьями и составлялись фразы хвастливой повести героических похождений. В сию эпопею уже были включены сражения с пауками, призраками и поиски несметных сокровищ.
Гоблинка цепко сжимала лапку внука, чьи глазки бегали по окрестностям в надежде увидеть кого-нибудь из приятелей и похвастаться своим видом бывалого искателя приключений, а то и выкрутиться из железной хватки бабули и дать деру. Но старая гоблинка держала надежно. Первый приступ родственной любви прошел, и теперь строгая женщина как-то по-особенному хищно поглядывала на уши негодника, явно прикидывая, как будет откручивать их дома. А ведь Шима еще ждала встреча с отцом и матерью, а значит, порядочная порция родительской любви и кар, прямо пропорциональных объему той самой любви.
Тиэль торопливо распрощалась с поварихой, заверившей эльфийку в своем твердом намерении явиться в особняк для наведения порядка на кухне и готовки, как только доставит нашедшегося негодника родителям.