— Думаю, она бы хотела, чтобы мы играли, — подала голос Джули, качая ногой. — Но ты ведь и сама знаешь, Моника, что у нас только она умела играть на синтезаторе. Разве что только переманить Нэнси из «Loon Moon«…
— Сразу нет! — возразила Тори Роуз. — У меня с ней натянутые отношения. К тому же, раз уж мы затронули нашу покойную Джей Пи и ее отношение к развалу группы… Короче, я считаю, что если бы убили меня, а не ее, она бы на моих поминках устроила зажигательный концерт.
— У тебя со всеми натянутые отношения, и наша клавишница не была исключением, но делать что-то надо, это однозначно, — ответила Моника, задумчиво нахмурившись.
— Хм, а мне на ум только Кристиан Лоренц приходит…
Все в изумлении уставились на Ульрику:
— Нет, ну это вообще за гранью фантастики, — присвистнула Майклсон.
— Знаю, глупо звучит, — отмахнулась Шмидт, - но, я думаю, вариант с Нэнси Макгуайр самый толковый. Нужно переговорить с ней.
— Ладно, я поговорю!
Джулия соскочила со стола, на котором сидела, и подошла к двери гаража:
— Позвольте на этом откланяться, у меня запланирована встреча. Нэнси за мной, я попытаюсь ее уговорить. Санни, если что, я тебя наберу. Возможно, эту фря придется подкупить.
— Окей, — махнула рукой Джонсон. — Главное, чтобы результат был. А за деньгами мы не постоим.
========== Тесные контакты ==========
Ульрика попрощалась с Моникой и направилась к себе. Вечер был на удивление тих и пригож, на небе — ни облачка, тишина, покой… Девушка вдохнула свежий запах полной грудью и замедлила шаг, решив немного прогуляться.
Когда до дома осталось каких-то сто метров, Шмидт услышала за собой тихие шаги. Это мог быть кто угодно, но барабанщица напряглась: сразу вспомнилась Джей Пи. Ульрика ускорила шаг, мечтая как можно быстрей попасть домой.
«Надо не показывать, что я заметила его, — лихорадочно думала девушка, закусив губу, —, но осторожность не помешает».
От осознания, что ее кто-то преследует, голова казалась пудовой гирей и кружилась, словно после бешеного аттракциона. Плюс еще эта противная дрожь в коленках, от которых хотелось ходить на полусогнутых. Ульрика резко оборвала саму себя, назвав «мнительной дурочкой», и мысленно подобралась, вспоминая один-единственный урок по курсу самообороны, на котором ей доводилось бывать. В то же время она вся обратилась во слух, полагаясь на дремлющие где-то глубоко животные инстинкты. Похоже, ее преследователь и не думал останавливаться. Шмидт уже буквалько каждым нервом чувствовала его приближение, а потому уже мысленно подобралась, чтобы дать достойный отпор. И, когда тяжелая мужская ладонь опустилась на ее плечо, девушка резко поднырнула и нанесла противнику колоссальный удар в пах. Затем отбежала на пару метров в сторону, дивясь своей храбрости.
— О, черт! — донеслось ей в спину на немецком. Ульрика изумленно повернулась, и ее губы округлились буквой «О»: девушка поняла, что только что со всей дури вмазала по шарам Кристофу Шнайдеру. Чувствуя, что здорово накосячила, Шмидт нерешительно подошла к музыканту, переминаясь с ноги на ногу:
— Больно?
Шнай через силу разогнулся, не решаясь, впрочем, убрать руки, прикрывающие пострадавшее «хозяйство»:
— Нет, милейшая фройлейн, мне было до ужаса приятно, — Кристоф попытался ухмыльнуться, но это у него плохо вышло. Его лицо исказила мученическая гримаса, и Ульрика вновь испытала чувство вины. Чтобы хоть как-то оправдать себя, девушка последовала принципу «лучшая защита — это нападение»:
— Почему вы не дали о себе знать, а крались за мной, словно кот?
В общем-то, ее доводы оказались достаточно резонными, и Шнайдер ответил, переводя дух:
— Мне показалось непривычным кричать на всю улицу, привлекая ваше внимание.
Ульрика смущенно улыбнулась и заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из гладкой прически:
— И тут вы правы. Но, если честно, вы напугали меня.
— Перестаньте мне «выкать», Ульрика, — поморщился Кристоф. — Давайте перейдем на «ты».
— Хорошо, Кри… — произнесла Шмидт и тут же запнулась, вовремя вспомнив неприятие барабанщиком собственного имени. — Хорошо… Шнайдер. Фу, дико-то как!
— Все нормально, — успокоил девушку Кристоф. — Лучше по фамилии, чем по имени. Кстати говоря, надо это отметить. Давай посидим в какой-нибудь кафешке, попьем кофе, пообщаемся?
Ульрика склонила голову вбок и, прищурившись, посмотрела на музыканта. Удивительно, но в его компании она не чувствовала себя скованно или неуверенно, как вполне могло бы случиться с любой другой девушкой. Но не с ней. Стоя рядом с музыкантом всемирно известной группы из Германии, она ощущала лишь чувство вины за произошедшее, а также какое-то теплое чувство, похожее на симпатию.
— Ну, так как? — напомнил Шнайдер, глядя на задумчивое личико девушки.
— Идет, — согласилась она, и в ее темно-карих глазах снова заплясали уже знакомые Кристофу озорные чертики.
Уже спустя двадцать минут Ульрика смаковала пломбир с фруктовым сиропом, поданный в премиленькой хрустальной розетке, а ее спутник отдавал должное жюльену с курицей и грибами.
— Ну, о чем будем говорить? — первой затянувшееся молчание нарушила Шмидт, изящно поддевая десертной ложечкой кусочек тающего пломбира.
— Спрашивай, — последовал ответ.
Ульрика усмехнулась:
— В любое другое время я нашла бы множество вопросов, но сейчас ни один из них не приходит мне в голову. Это все так нереально — сидеть в кафе за одним столиком с человеком, которого знают и любят во всем мире миллионы поклонниц.
— Но не вы, — продолжил логическую цепочку Кристоф, пристально посмотрев на спутницу, ожидая любого ответа, как утвердительного, так и отрицательного.
— Отчего же? Я, конечно, не такая фанатка, как Моника, однако с должным уважением отношусь к творчеству группы. Повторяю: не всякой девушке везет так, как мне. Или Джей Пи, хотя я сомневаюсь, что встреча с Тиллем Линдеманном прошла под счастливой звездой.
— О чем ты? — живо поинтересовался Кристоф.
— Меня не покидает ощущение, что ее убили из-за связи с вашим солистом, из-за банальной зависти. Да, Джей Пи легко было назвать девушкой легкого поведения, однако убивать ее за это… Разве что в Палм-Бич завелся еще один Джек Потрошитель, — вдруг разоткровенничалась Ульрика.
Шнайдер нахмурился, отчего, казалось, его брови слились в одну линию:
— Да, ты права, Ульрика. Мне это тоже не нравится. Но пока рано об этом говорить. Практически все девушки из вашей группы общаются с нами, некоторые даже ближе, чем полагалось.
Шмидт ухмыльнулась:
— На кого это вы намекаете, герр?
— Да хоть на вашу Сандру. Обычно Круспе возвращается такой довольный после отличного трахомарафона.
Щеки Ульрики налились румянцем:
— Фи, Шнайдер, как некультурно.
— Извини, — тут же поправился барабанщик, сказывается недостаток общения с молодыми девушками вроде Ульрики.
— Не сказала бы, — ответила девушка, когда ее щеки приобрели прежний оттенок.
— У тебя мороженое на верхней губе, — вдруг произнес Кристоф и автоматически потянулся через весь стол, чтобы смахнуть сладкую капельку. Проведя большим пальцем по верхней губе Ульрики, Шнайдер почувствовал, как девушка всего на мгновение напряглась, а затем расслабилась. Убрав руку, мужчина улыбнулся и прочел ответную улыбку в глазах своей спутницы.
***
Сандра заливисто смеялась, когда Рихард, вместо того, чтобы продемонстрировать заводной рифф на гитаре, проделал то же самое на ее ребрах.
— Ай, я боюсь щекотки! — Джонсон визжала и уворачивалась, но это было нелегко. Пальцы Круспе терзали ее ребра, доводя девушки до истерики. Да и сама она была не в лучшем положении: ее пятая точка покоилась на согнутом колене музыканта, а сама она буквально полулежала в его объятиях, словно та самая гитара, на которой он показывал свое мастерство. — Да хватит уже!