— Отлично, постараюсь уложиться в срок.
И комната наполнилась шорохом, смешками и полустонами.
***
— Уже уходишь?
Джулия оперлась о дверной косяк, сложив руки на груди и уставившись на мужчину, который уже было открыл входную дверь. Услышав мелодичный голос своей зазнобы, он развернулся и подошел к ней, обхватив ее лицо в ладони и запечатлев на лбу целомудренный поцелуй, никак не вяжущийся с тем, чем они так активно занимались всю ночь.
— Ребят побьют меня, если я не вернусь вовремя.
— Ребята… Вечно эти ребята… — капризно надула губки Майклсон. — Ты им что, мать родная, Ридель?
Оливер —, а это был он — быстрым взглядом окинул маленькую фигурку ритм-гитаристки. Девушка едва доставала ему до груди, и ему казалось, что она похожа на капризного провинившегося ребенка — хоть по духу, хоть по комплекции.
— Маленькая моя, ну хватит дуться, — взяв двумя пальцами подбородок девушки, он задрал ее голову и ласково посмотрел ей в глаза. — Они мои друзья.
— А я кто?
— А ты — моя девушка, — медленно, словно пытаясь донести негласную истину, произнес Ридель.
— А когда все узнают об этом?
Снова-здорово!
— Скоро, золотце мое. Обещаю.
— Ладно-ладно, посмотрим, — лицо Джулии расплылось в довольной, широкой улыбке, и девушка, встав на цыпочки, обхватила шею мужчины обеими руками и, притянув к себе, крепко поцеловала в губы. Бородка Риделя щекотнула лицо, и Майклсон хихикнула, отпуская возлюбленного к друзьям. – Иди. Во сколько сегодня встретимся?
— Часам к шести.
— Окей. Может, успею с репетицией разобраться.
Едва дверь за Оливером закрылась, Джули счастливо вздохнула. И кто бы знал, человек, годившийся ей в отцы да славящийся своей скрытностью, может выделывать такие фертеля, что даже соседи выходили ночью покурить?
Подумав об этом, Майклсон вернулась в спальню, чтобы собраться на учебу. И, да, надо позвонить Тори Роуз…
***
Звонок застал Тори в ванной.
— Алло? — лениво осведомилась она, наблюдая, как зеленая краска с только что намоченных волос тонкой струйкой стекает в слив.
— Халло, Роуз. Идешь на пары?
— А куда деваться-то? — хмыкнула она, выжимая ирокез. — Еще что-нибудь скажешь? Бегом, а то я голову мою…
— Да ничего. Встретимся без двадцати девять у фонтана.
— Не вопрос. Покедова, Майклсон.
Тори быстро бросила трубку и раздраженно вздохнула. Хваленая зеленая краска не оправдала ее надежд, и девушка быстро прикинула, сколько времени должно занять мытье головы, чтобы вся эта зелень нахер исчезла с ее башки.
Снова включив воду, Роуз намылилась с ног до головы. Напевая Du Hast, она не расслышала, как кто-то тихо, кошачьими шагами прошел к ванной. И только тогда, когда душевые занавеси раздернулись, Тори, взяв особо резкую ноту, от испуга приземлилась на дно душевой.
— Офигела? Закрой нафиг, дует!
— Спинку потереть? — елейным голоском осведомилась Нэнси Макгуайр, пожирая взглядом покрытое мыльной пеной тело гитаристки.
— Я быстрей справлюсь сама, спасибо, — буркнула Тори, стараясь не смотреть на пассию, с которой она провела прошлую ночь.
Обиженно поджав губы, Макгуайр удалилась, а Роуз принялась с двойным усердием намыливать свое тело.
Да, так уж получилось, что самую брутальную участницу группы Моники никогда не тянуло в сторону мужчин. Тори Роуз была лесбиянкой, и красивую девушку она предпочитала любому сексапильному парню. Она нервничала, когда видела других девушек из группы, ее съедало потаенное пламя, когда Тори, когда ее никто не видел, оценивала размеры бюста коллег, длину их ног и упругость задниц. Понимая, что не может получить их, а в особенности аппетитную Джулию, она бесилась, взрывалась, словно пороховая бочка, но ничего не могла изменить. Отвращение к мужскому полу в целом стало ее второй натурой, и Роуз только и оставалось, что смириться с этим.
========== Все в наших руках ==========
Такси с Кристофом и Ульрикой подъехало как раз к тому моменту, когда Пауль и Моника чуть ли не бегом приближались к массивным кованым воротам отеля. Парадокс: те, кто действительно опаздывал, то бишь Шнай и Шмидт, с ленцой, в обнимочку пошли по мощеной дорожке, в то время как ритм-гитарист и блондинка, имея в запасе десять минут, но не имея денег, неслись во весь опор пешком. В итоге, обе парочки встретились у дверей Брейкерса.
— О, привет, — хором произнесли все четверо, тут же рассмеявшись такому стечению обстоятельств.
— Ну, судя по всему, ночь проводили вы не в отеле, — сделала заключение Райан, внимательно посмотрев на Ульрику и Кристофа.
— Аналогично, — подмигнул барабанщик Паулю и получил в ответ такой же знак.
— Да, обмен любезностями – это, конечно, здорово, но мы с Моникой опаздываем на работу. Администратор с нас скальп снимет, если мы сейчас же не переступим порог.
Чмокнув на прощание Шнайдера, Шмидт потянула Райан за рукав по направлению к регистрационной стойке, чтобы показаться начальству, а затем девушки направились к подсобке, где хранилась их униформа.
— Так вы теперь вместе? С Паулем? — поинтересовалась Ульрика, завязывая белоснежный передник.
— Что-то вроде, — неопределенно ответила Моника, снимая с верхней полки шкафа косынку горничной. — А вы с Кристофом?
— Все в полном ажуре!
Шмидт повернулась к подруге с сияющим лицом, успев заметить, однако, как легкая горечь в сером взгляде Райан сменилась теплом и радушием. Это слегка озадачило шатенку, но она не придала этому значения.
— Кажется, я влюбилась, Моник, — доверительно сообщила Ульрика, переобуваясь.
— Вот как? — бесцветно спросила девушка, слегка нахмурившись.
Улыбка сразу же сползла с лица Шмидт, уступив место легкому беспокойству:
— С тобой все в порядке? Ты какая-то странная сегодня…
— Мне нехорошо, — пожаловалась Моника. Ее бледное лицо и чуть дрожащие губы выдавали ее страдания с головой. Ульрика хлопнула себя ладонью по лбу:
— Боже, я идиотка. Как же я могла забыть, что у тебя сотрясение? Может, пойдешь, отпросишься?
— Пожалуй, так я и сделаю, — Райан решительным движением сняла головной убор и повернулась к Шмидт. — Ладно, Ули, удачи на работе.
— Окей. Я заеду вечером, —, но эти слова донеслись уже в спину Монике.
Девушка нахмурилась. Что-то в поведении Райан ее настораживало, и она не могла понять, что именно. Интуиция нашептала ей, что дело вовсе не в головной боли, а в чем-то ином. Хотя и травму не стоило сбрасывать со счетов. Пожав плечами, Ульрика вышла из подсобки и направилась на свой четвертый этаж.
***
Моника выскочила из Брейкерса, с облегчением отметив, что Пауля нет у дверей и вздохнула, прижавшись лбом к шероховатому сайдингу фасада. Затем, отдышавшись и уняв подкатившую к горлу тошноту, девушка двинулась прочь. Ноги сами несли ее к гаражу Сандры, ведь на интуитивном уровне Райан ощущала, что происходит что-то такое, о чем ей явно стоит знать.
Она подошла как раз к тому моменту, как хмурые ребята в фирменных зеленых комбинезонах грузчиков вытаскивали из гаража ударную установку Ульрики. Сердце Моники, казалось, пропустило один удар, и она, забыв обо всем, бросилась к ним навстречу:
— Что вы делаете? — грубее, чем следовало, спросила Райан, чувствуя, как пересыхает у нее в горле.
— Нас наняли, чтобы вытащить эти вещи из гаража, — один из грузчиков, здоровенный детина с волосатыми, как у гориллы, руками, все же соизволил обратить внимание на взволнованную девушку с прижатой к груди рукой. Он тут же указал на синтезатор, лежащий прямо на земле, и черную гитару Тори, которую она никогда не забирала с собой.
— Кто вас нанял?
— Заказчик — мистер Джонсон.
— Вот как… — пролепетала девушка и беспомощно оглянулась. С этими вещами надо было что-то делать. Но что? Она могла бы забрать гитару с собой, на худой конец, погрузить синтезатор в такси и отвезти по месту назначения, но барабаны?!