— Да, ну тебя, — девушка махнула на меня рукой, — тоже мне юморист доморощенный, шутник, блин. Ладно, все равно ведь узнаю, если что было — пеняй на себя Дон Жуан местечковый.
Мы прошли вперед на нос яхты, где уже сидела на диванчике Лусия, я сходил в салон, налил девчонкам по бокалу апельсинового сока, и мы, подставив лицо свежему ветерку, сели разбираться «кто кому Рабинович». Конечно, никаких «разборок», в стиле российских «девяностых» прошлого века, у нас не было. Да и по честности, вообще разбирательства не намечались, потому что девчонки быстро поладили между собой. Оказалось, что у них нашлось много общего. Обе, примерно в одно время, сдавали вступительные экзамены по родственному профилю, только в разные университеты. Обеим девушкам «повезло» с родителями, которые «как будто сами не были молодыми». А еще, у обеих есть младшие сестры и они, оказывается, «такие зану-у-у-ды». Про сестер, кстати, меня сильно удивило. Не зная Анину младшую, ничего не мог про нее сказать, но Наталия — сестра Лусии, мне совсем не показалась занудой. Мы с ней прекрасно находили общий язык во время летних приключений в Эль Пуэрто. Но, похоже, что старшим сестрам видней.
— Аня, а у вас начало занятий тоже перенесли? — сделав очередной глоток сока, спросила Лусия.
— Я не знаю… нам ничего не говорили, — растерянно отозвалась моя подруга, — а у вас перенесли? Почему? На какой срок?
— Мне сегодня пришло уведомление из деканата, что начало занятий первого курса переносится на ноябрь, точное время сообщат позже. Я уже перезвонила в универ методисту, она подтвердила, что перенос пока на месяц из-за распространяющейся в Севильи инфекции, — Лусия достала смартфон и продемонстрировала сообщение.
— А мне ничего не приходило, — Анюта достала свой смартфон и посмотрела сообщения, — нет ничего, видимо в Кадисе нет инфекции. А что за болезнь?
— Не знаю точно, но, что-то с Африкой связано, у нас в Севилье много марокканцев, видимо у них нашли какую-то заразу.
Анюта замолчала, обдумывая полученную информацию, а я решил сходить к мужчинам, чтобы узнать, долго ли мы еще будем «обкатывать» яхту. Поднявшись на мостик, застал бурное обсуждение парусных и моторных яхт. В разговоре, в основном участвовали сеньор Торрихос и Михалыч, остальные выступали в роли слушателей и дегустаторов содержимого яхтенного бара.
— Давай по порядку: дизайн и эргономика, — сеньор Торрихос уже начал размахивать руками, — сам понимаешь, что моторная, что парусная, в наше время нет разницы. Затем комфорт. Согласись — в тишине, под шуршание волны гораздо приятней путешествовать, чем под шум мотора?
— Пожалуй соглашусь, — не стал спорить Липский, — хотя при хорошей звукоизоляции, шум двигателя в салоне практически не слышно.
— Так это в салоне, а снаружи? — полковник не отставал, — ну так, скажи?
— Согласен, — усмехнулся Липский, — а скорость? Моторная, по-любому быстрее будет.
— Ой, да какая там скорость, — Торрихос не сдавался, — ты же сам говоришь, участвовал в регате, что там скорости маленькие? Ну, ладно, пожалуй тут ты прав, на мощных движках, конечно, скорости выше. А экономичность? Даже спорить нет смысла, под парусом в разы экономней, чем на моторе. Так?
— Ну да, — Липский не стал возражать, — а вместимость? Маневренность?
— А что вместимость? — полковник обвел рукой мостик своей яхты, — у меня шесть полноценных кают. На фордеке, [4] вон девчонки отдыхают без проблем, там вчетвером легко разместиться можно. В салоне десять человек могут покушать и пообщаться в непогоду. На яхте пять, заметь, пять туалетов. Мы на флайбридже собрались впятером, нам, что здесь тесно? А под нами сколько места? Ты зря так про вместимость «Звезды морей», здесь можно абордажную команду разместить из двадцати человек.
[4] Открытая носовая палуба.
— Ну, полковник, ты загнул, — Михалыч рассмеялся, — ладно, убедил, просторно у тебя на яхте, Ну а про маневренность, что молчишь?
— Ты не яхтсмен, — категорично заявил Торрихос, — ты не работал с парусами, раз не понимаешь, что самая лучшая маневренность — это на парусной яхте, под управлением настоящего капитана.
— Все, сдаюсь, — Липский поднял вверх руки, — ты мертвого уговоришь.
— Почему «мертвого»? Зачем «мертвого»? — полковник в недоумении вздернул брови.
— Сеньор коронель, ты совсем шуток не понимаешь, — рассмеялся дедушка, — Михалыч восторгается твоим талантом оратора.
— Вы русские интересные люди, у вас и юмор интересный, — было заметно, что полковника нисколько не задело, что он не понимает шуток русских товарищей, наоборот ему, видно, хотелось лучше понять «интересных людей», — надо с вами больше общаться, тогда, наверное, смогу понимать ваши шутки.