— Одно из основных помещений нашего цеха… — как заправский гид вещал Васильков.
— Это бочка? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Сургучев, не перебивай старших! — язвительно бросила учительница ребенку.
— Ничего страшного! Ребята, не стесняйтесь, задавайте смело свои вопросы. Это не бочка, это цистерна с не пастеризованным молоком. Здесь оно находится под давлением и необходимой температурой, сохраняя свои свойства и жирность.
Милочка смотрела на Василькова и удивлялась, как хорошо мужчина знал свое дело, виртуозно отвечая на самые каверзные вопросы ребят. Ей даже показалось, что ему самому нравилось подобное общение с детьми. Так незаметно для всех, они сделали несколько остановок: заглянули в химическую лабораторию, где на качество и соответствие стандарту, проверялось все поступившее сырье на производство; побывали в горячем цеху и понаблюдали за изготовлением вафельных стаканчиков; самое главное не прошли мимо сладкого цеха. По завершению экскурсии, каждый участник получил сладкий набор в подарок.
— Обязательно положите подарок в морозилку, когда вернетесь домой, — продолжал наставлять ребят Васильков.
— Спасибо, нам понравилось! — довольные и счастливые дети, поблагодарив Тимофея, направились к учительнице.
— А вам, Людмила Анатольевна?
— Что мне? — переспросила Милочка, помахав на прощание своему ушастому ухажеру.
— Экскурсия… — вкрадчиво проговорил Васильков.
— Я считаю, это была отличная идея! Мороженое и дети, — две важных составляющих детства.
Милочка любила сладкое лакомство, а особенно любила, когда в детстве родители отправлялись с ней на совместные прогулки в центральный парк. Там всегда пахло сладкой ватой, слышался детский смех и находился столь любимый аттракцион «Северные олени», а мороженое — сладкий шербет с ягодным вкусом, до сих пор оставалось любимым лакомством. Из-за частой загруженности по работе, сначала из их счастливой компании исчез отец. Стелла продержалась чуть дольше, но, когда косметический бизнес пошел в гору, на дочку оставалось гораздо меньше времени. Девочку передоверили няням и гувернанткам, а личное время на общение с дочерью у Борщовых свелось практически к нулю.
— Тогда предлагаю: зарыть на время топор войны, и выдвинуться в офис, — улыбка Василькова сменилась серьезным взглядом.
— Хорошо, вот только… телефон, — Милочка проверила еще раз кармашек и постаралась вспомнить, куда исчез ее смартфон? Она точно помнила, что положила его в накладной карман перед началом экскурсии.
— Потеряли? Ничего сейчас найдем. Когда вы его доставали в последний раз? — Васильков вновь приблизился и подхватил девушку под локоть.
В глубине цеха мелькнула небольшая тень, но за разговором о пропаже, никто на это обстоятельство не обратил внимание.
— Точно, мальчик! У ребенка развязались шнурки, и я положила его на подоконник, так как я не могла нормально присесть и ему помочь.
— Я вас понимаю. В такой узкой юбке, не каждая девушка сможет передвигаться, а тем более присесть, — не удержался и съязвил Тимофей.
Мужчине эта юбка не давала покоя: ни днем, ни ночью. С того самого момента, как он впервые увидел девушку в аэропорту. Василькову все время хотелось сорвать с Борщовой этот сомнительный и раздражающий элемент одежды, внимательно рассмотреть длинные ровные ножки Милочки, в этих ее брендовых туфлях на умопомрачительной шпильке. Прикоснуться к линии бедра, и провести пальцами по шелку женской кожи, вырисовывая рисунок, а потом…
— Вам никто не говорил, что юмор, это не ваше?
— А вам, никто не говорил, что смех продлевает жизнь? — парировал Тимофей.
Производство не предполагает хранения таких мелочей, как тоненький телефон. Сотрудники привыкли к массивным тележкам и большим объемным коробкам. Так и один из грузчиков не заметно для себя смахнул телефон на пол, подтолкнув ногой его ближе к морозильной камере. Вероника Матвеева — перевозила вафельные стаканчики из горячего цеха в сладкий— наехав частично колесиком тележки на телефон. Тихий шум от треска стекла не был услышан, и он был отброшен в тот самый момент, когда в морозильную камеру шла выкладка последней партии с мороженым «Сливочная коровка».
— Его здесь нет, — проговорила Борщова, и стала судорожно соображать как поступить.
— Я сейчас вам позвоню, и, если он здесь, мы обязательно услышим.
Трель телефонного звонка отдаленно послышалась за одной из дверей морозильных камер.
— Однако! — удивленно проговорил Васильков и ввел код, открыв дверь морозильника. — Я ничего не вижу… Людмила, возьмите мой телефон и посветите, возможно, он где-то недалеко. — Звук раздается от тех коробок, — мужчина указал вглубь.