– А он ваш или Голицына?
– Карл Федорович себе на уме, но службу знает.
– Спрошу иначе: я могу ему доверять? У вас все так непросто.
– Где сейчас просто? – развел руками Фрезе. – А на ваш вопрос отвечу так: сотрудничать с ним можно, он будет вам крайне полезен. Особенно после того, как получит мой категоричный приказ. А доверять – нельзя.
Лыков кивнул.
– И запомните мои слова, господин коллежский советник: здесь никому нельзя доверять. Это Кавказ, – сказал в заключение генерал.
Глава 3
Тифлисские чиновники
Статский советник Трембель оказался рослым осанистым мужчиной с напомаженной бородой и наружностью сердцееда. Глаза живые, блестящие и как будто постоянно смеющиеся. Ох, здешние дамы немало должны были натерпеться от такого красавца! Фрезе сдал ему сыщика с рук на руки, сказал все необходимые слова про полное содействие и удалился. Когда мужчины остались вдвоем, Трембель заявил:
– А я про вас слышал, Алексей Николаевич.
– Вот как? Что именно?
– Ну, вы богатырь, каких мало. И притом особо доверенное лицо министра.
– Ни то, ни другое, Карл Федорович, увы, не соответствует действительности.
– Неужели? – осклабился статский советник, оглядывая крепкую фигуру питерца.
– В молодости всякое бывало, но теперь я уже не тот. Тяжелее стакана с вином стараюсь ничего не поднимать. А что касается нашего министра, то есть лишь один человек, которому он по-настоящему доверяет. И это не я.
– Подполковник Скандраков?
– Да, начальник его личной охраны.
Трембель помолчал, обдумывая услышанное. Потом кивнул:
– Так и быть. Хотите принизить свое значение – ваше право. Смешно было бы при первом знакомстве ожидать от вас искренности.
– А кто рассказал вам про меня?
– Отставной коллежский советник Скиба.
Лыков обрадовался:
– Максим Вячеславович! Где он сейчас? Как ушел восемь лет назад со службы, так с тех пор словно в воду канул.
– Скиба давно живет в Тифлисе, – пояснил начальник особого отдела. – Пенсии не хватает, вот он и устроился на железную дорогу. Мы ходим с ним в один клуб. Максим Вячеславович – умнейший, порядочный человек, бывший полицейский, и мы поддерживаем с ним добрые отношения. Давеча в клубе я обмолвился, что приезжаете вы. И узнал много о вас хорошего. Ну-с, теперь поработаем вместе? – И Трембель выложил на стол папку.
– С удовольствием, Карл Федорович. Это результаты предварительного дознания?
– Да. Вот что мне удалось выяснить за те три дня, пока вы добирались до нас.
Статский советник нацепил на нос очки, отчего сразу стал похож на ученого немца, а не на записного юбочника.
– Тэк-с… Штабс-капитан Багдасаров Рубен Абгарович. Окончил Михайловское артиллерийское училище. Вышел в Кавказский стрелковый артиллерийский дивизион. В настоящее время заведует там хозяйством.
– Ага! – воскликнул питерец.
– Именно так, – понял его кавказец. – По делам службы штабс-капитан имеет возможность часто бывать в Тифлисе. И не только. В формуляре указано более десяти командировок в Петербург, Москву, на ярмарки в Нижний Новгород и Ирбит. Даже в Варшаву катался!
– Заведующий дивизионным хозяйством… Имеет обширные деловые связи, часто бывает в торговых городах. Сходится. Так и должен выглядеть агент «большой постирочной».
– Кстати, расскажите мне о ней, – прервался Трембель. – Что известно достоверно? И почему вы с самого начала, как сказано в телеграмме Плеве, подозревали Кавказ?
Алексей Николаевич изложил свои соображения. Трембель подумал и согласился:
– Да, все логично. Я и сам уже ломал голову, куда деваются меченые доходные бумаги. Прошлой осенью ограбили Нахичеванское казначейство, слышали?
– Это где триста тысяч взяли?
– Да, самое громкое дело последних лет. Там помимо денег были облигации Александровского общества сахарных заводов. Серии записаны, все учтено. Вот, думал я, ребята и влипли. И что?
– Не влипли? – поддел коллегу сыщик.
– Черта с два! Облигации всплыли в платежах Второго Кавказского армейского корпуса.
– Как они там оказались?
– От взаимных расчетов с городскими управами Александрополя и Темир-Хан-Шуры.
– И концов не сыскать?
Статский советник лишь развел руками:
– Там сорок тысяч ассигновок. Годы уйдут на их разбор. У меня и людей столько нет, чтобы заниматься этим.
– Но что говорят арестованные?
Начальник особого отдела скривился:
– Черти суконные! На вопрос, кому они сбыли облигации, арестованные отвечают уклончиво. Якобы незнакомому армянину за лаж в пятнадцать процентов.