– Весьма вероятно, – кивнул Азвестопуло. – Но нам интересно другое. Убийцы отобрали у Степки все вещи – даже сапоги стащили. А вот потайного кармана на кальсонах не заметили. И когда люди из сыскной полиции обыскивали покойника, то обнаружили там почтовую квитанцию: за день до смерти Латунный отослал денежный пакет на сумму три тысячи рублей. Адрес получателя – Тифлис, почтамт, штабс-капитану Багдасарову.
– Для чего ты мне это рассказываешь? – скривился Лыков. – Почистил кого-то Латунный. Обманул товарищей, и его за это зарезали. Рядовое происшествие.
– А вот и нет! – воскликнул Сергей. – Не рядовое. Потому что сыскные успели перехватить тот пакет. И когда вскрыли его, сразу передали дело сюда, в департамент.
Алексей Николаевич насторожился, ожидая продолжения. И подчиненный не замедлил сообщить:
– Там лежали купоны государственной четырехпроцентной ренты, украденные у вдовы купца Рогова. На одном из купонов сделан карандашом расчет. Латунный хотел бумаги в деньги обернуть. Из пятнадцати процентов, как вы и предполагали.
– Точно?
– Точно. Степка собирался уступить добычу с лажем[5]. Вот, глядите!
Последнюю фразу сыщик чуть не выкрикнул. Он картинно извлек облигацию и шлепнул ею об стол.
– Любишь ты театральные эффекты… – пробормотал Лыков. Схватил бумагу и стал разбирать написанные цифры.
– Да, пятнадцать процентов… А получатель, говоришь, в Тифлисе? Багдасаров? Выяснили, кто такой?
– Выяснили… пока вы пиво пили. Во всей империи есть только один штабс-капитан Багдасаров, и служит он на Кавказе. А именно в Кавказском стрелковом артиллерийском дивизионе. Стоит дивизион в селении Гомборы. Полдня езды от Тифлиса.
– Значит, Кавказ?
– Кавказ, Алексей Николаевич. Вы и здесь оказались правы.
Два сыщика немного успокоились и начали обсуждать новость.
– Думаешь, Багдасаров – посредник? Клиентов собирает для «постирочной»?
– Допускаю, Алексей Николаевич. Фамилия армянская, переделанная из Багдасаряна. Военное министерство с характеристикой штабса пока тянет. Но национальность настораживает.
Лыков пожал плечами:
– А что армяне? Все жулики, что ли? Торговая нация, это правда. Любят деньги? А кто их не любит?
– Но не просто же так в кармане убитого вора оказалась бумага с расчетами и фамилией штабс-капитана! – возмутился губернский секретарь. – Пятнадцать процентов, типичный лаж за обмен меченых купонов. Значит, Багдасаров – посредник. Вполне правдоподобно. Пять-семь таких людей, на которых никто и не подумает, собирают по России заказы на «отстирку» денег. И отвозят в главную квартиру. Офицер, артиллерист. И поди ж ты, имя его у главного выборгского домушника записано!
– Надо мне ехать в Тифлис, трясти этого артиллериста, – вздохнул Лыков. – Черт, как весна, так командировки… Опять охота накрылась. – Потом посмотрел на подчиненного с надеждой: – А может, успею облебастрить дело и вернуться? У нас там на Ветлуге снег поздно сходит.
Сергей Манолович ехидно ухмыльнулся:
– Тоже мне Тургенев-Аксаков. Записки ружейного охотника с Фонтанки… Идите к министру, он о вас уже спрашивал. Где, мол, там мой лучший сыщик?
Плеве встретил коллежского советника радушно. Он любил Лыкова за надежность. Профессионалы есть, а вот верных людей не осталось. Год назад противники Орла пытались подкупить Лыкова, да не на того напали[6]. С тех пор Вячеслав Константинович, и раньше уважавший Алексея Николаевича, стал особенно ему доверять. В итоге сыщику доставались такие поручения, о которых никому нельзя было рассказывать. Количество сильных противников множилось. «Что же со мной будет, когда Плеве убьют, – иногда думал Лыков, – ведь в порошок сотрут на радостях… Но коль попала собака в колесо – визжи, а бежи».
Министр выслушал рапорт о дознании в Берне и остался доволен:
– Очень хорошо. Хотя бы здесь нет политической подкладки, и преступник – просто сумасшедший. Так и доложу Его Величеству. У вас все?
– Все, Вячеслав Константинович.
– Тогда срочно приступайте к новому делу. Вам уже рассказали новость?
– Рассказали. Прикажете выехать в Тифлис?
– И немедля. Как намерены действовать? Дело тонкое… по понятным причинам.
– Да уж, ваше высокопревосходительство. Там, где замешаны военные, всегда тонко. Особенно если идет война.
Оба помолчали, понимая предстоящие Лыкову трудности. Военный министр и так противится любым полицейским дознаниям в отношении офицеров. А тут еще кампания против японцев – необходимо было поддерживать в народе дух патриотизма. Подозрение на штабс-капитана в соучастии его в уголовном преступлении оказалось бы совсем некстати.