Полчаса спустя он вышел из гостиницы через черный ход. Никто не узнал бы знаменитого сыщика в облике спившегося забулдыги. На нем был грязный рваный пиджак, ярко-рыжий парик украшал его голову; добавьте к этому багровое лицо и застывший отсутствующий взгляд…
Было уже около одиннадцати. Жизнь на площади стала замирать, и шум толпы по-немногу затихал. Народ расходился по домам, и только несколько запоздалых бездельников еще шатались по площади.
Рыжий бродяга прошел несколько улиц, затем исчез за рядом деревянных построек и очутился позади палатки, принадлежащей волосатому Вильяму, Осмотревшись кругом, он вполз под кузов фургона и стал искать, нет ли где-нибудь щели между досками пола.
Долго его поиски были тщетными. Наконец он нашел то, что искал и начал осторожно действовать маленьким ломиком, захваченным специально для этой цели. Некоторые гвозди сильно проржавели снизу, и доски стали понемногу подаваться. Скоро ему удалось вынуть одну из них, так что уже нетрудно было приподнять и соседние половицы. В результате образовалась дыра, через которую он проник внутрь.
Засветив на секунду электрический фонарь, Пинкертон быстро обвел взглядом внутренность фургона. Обстановка была нехитрая. Узкие походные койки в два этажа, шкафчики, дорожные корзины, хозяйственная утварь, в одном углу — вешалка с целой кучей одежды.
Оставалось только открыть шкафы и корзины и осмотреть спрятанные там вещи. Пинкертон хорошо сознавал опасность затеянного им дела и предвидел все возможные случайности, а потому не испугался, когда щелкнул замок, дверь открылась, и в фургон вошел волосатый Вильям с ярко горящей лампой в руках.
Рыжий пьяница уже сидел, удобно расположившись на одной из корзин, с холодной усмешкой направляя на вошедшего дуло револьвера.
Вильям настолько перепугался, что вскрикнул и подался назад, едва не выронив из рук лампы.
— Что это значит?! — воскликнул он в бессильной злобе. — Как вы сюда попали?!
Рыжий рассмеялся, подошел к Вильяму, оттолкнул его от двери и плотно ее затворил. Вильям был парализован ужасом.
— Что, не ожидал меня здесь увидеть? — заговорил рыжий по-английски. — Я слышал, что ты американец, и поэтому решил навестить тебя!
Вильям все еще не мог прийти в себя. Тяжело дыша, он бессильно опустился на одну из корзин и простонал:
— Но как же ты вошел сюда?
— Это было чертовски трудно! — проговорил рыжий. — Твои окна здорово защищены. Я в этом убедился сегодня вечером, когда хотел пролезть к тебе через окно. Пришлось избрать другой путь и лезть снизу.
Пинкертон все еще держал револьвер в руке.
— Во-первых, не озирайся по сторонам, тебе все равно не удрать от меня. Если ты думаешь воспользоваться своими дьявольскими патронами, то учти: не успеешь ты и прицелиться, как я отправлю тебя на тот свет… А так — можешь вполне мне довериться: ты ведь знаешь, что ворон ворону глаз не выклюет.
«Волосатый» несколько овладел собой и махнул рукой:
— Не беспокойся, я не собираюсь защищаться. Только спрячь оружие и скажи, чего тебе от меня надо?
— Денег! — хриплым голосом сказал Пинкертон.
«Волосатый» даже подскочил на месте.
— Ты спятил! Ты силой ворвался в мой дом, и если я позову на помощь, тебя немедленно арестуют, убьешь ты меня при этом, или нет!
— Верно! Только ты не будешь звать на помощь, — заметил Пинкертон. — Постыдился бы выдавать своего друга и товарища!
— Ты, оборванец и вор, — мой друг и товарищ?! — закричал « волосатый».
— А ты-то чем лучше? — сказал насмешливо Пинкертон. — Думаешь, я не вижу тебя насквозь?
— Как ты смеешь?! — злобно воскликнул Вильям. — Тебе не в чем упрекнуть меня, за мной нет никакой вины, ты ничего не докажешь!
Пинкертон похлопал Вильяма по плечу.
— Конечно! — сказал он. — Но ведь и ты мне не докажешь, что бедный балаганщик, живущий на жалкие гроши, добываемые на ярмарках, нуждается в такой надежной защите, какую ты устроил в своем доме, если не хранит что-нибудь особенное! Хотелось бы мне знать, что спрятано в этих ящиках и корзинах! Уверен, что там лежат неплохие штучки, а за то, что они добыты исключительно благодаря твоей волосатой роже, я готов голову дать на отсечение!
«Волосатый» весь съежился при этих словах рыжего, который небрежным жестом указывал на сундуки и корзины.
В этот момент дверь открылась, и в фургон вошла Мария.
Она испугалась не меньше, чем ее брат, и в ужасе застыла. Пинкертон снова поднял свой револьвер и любезно сказал:
— Подойдите-ка поближе, миледи, и закройте за собой дверь. Не задавайте пока никаких вопросов. Ваш уважаемый супруг, или кем он вам там приходится, расскажет вам потом обо всем подробно.