Впереди следы тигра хорошо видны, четко обозначенные игрой света и тени на вдавленном снегу. Животное направлялось к северу, на возвышенность — туда, куда стремится любая кошка. «Похоже, тигр где-то неподалеку. — Труш продолжает вести свой рассказ для будущих зрителей. — Примерно в тридцати пяти метрах». Снег не слишком глубокий, и при таких условиях тигр может преодолеть тридцать пять метров всего за четыре секунды. Видимо, поэтому Труш решает выключить камеру, взять ружье и вернуться в реальный мир. И, вернувшись в него, оказывается перед лицом трудного выбора.
Будучи старшим инспектором в инспекции «Тигр», Труш выступал посредником между федеральным законом и законом джунглей. Один громоздкий и неповоротливый, другой — основанный на инстинктах и спонтанности, эти законы несовместимы по своей природе. Находясь на выезде, Труш подчас не имел возможности связаться со своим начальством или с кем бы то ни было; его рация, если вообще работала, имела весьма ограниченный радиус действия, так что преимущественно он и его команда были предоставлены сами себе. По этой причине Трушу часто приходилось принимать судьбоносные решения, и сейчас настал именно такой момент: тигр занесен в Красную книгу, перечень исчезающих животных России, и поэтому на его убийство необходимо иметь разрешение из Москвы. Такого разрешения у Труша не было. Кроме того, дело происходило в субботу, в Москве было уже за полночь, а у них была возможность положить всему конец прямо сейчас.
Труш решил, что они выследят тигра. Это не было запланировано, ведь они отправились в экспедицию, чтобы расследовать нападение, а не охотиться. К тому же у него было мало людей, смеркалось, и он нес ответственность за друзей Маркова: они по-прежнему пребывали в шоке, как и сам Труш, если уж говорить начистоту. В какую-то минуту он заколебался на полпути между тигром и страшными свидетельствами содеянного им. Возможно, никогда больше у Труша не будет шанса оказаться так близко. Сделав Лазуренко знак следовать за ним, Труш двинулся по следу, понимая, что каждый шаг все глубже уводит его в привычную среду обитания зверя.
Глава 2
— Вы из России? — спрашивает он меня.
— Из России.
— Ни разу не был.
Если Россия — это то, что мы думаем, то тигров там быть не должно. В самом деле, как это теплолюбивое животное, воплощенные ум и грация, может выжить в столь жестокой, разоренной, холодной стране? До ближайших джунглей отсюда более трех тысяч километров. По этой и ряду других причин Россия ни с идейной, ни с географической точки зрения не подходит для проживания сибирского тигра, да и называть его так неправомочно. Этот подвид местные жители называют амурским тигром, и распространен он, по большому счету, за пределами Сибири. Это малонаселенный, редко посещаемый и неизведанный «дальний» край России — не столько ее граница, сколько обочина. Люди, населяющие ее совместно с амурским тигром, одновременно боятся его, благоговеют перед ним, терпят его — и порой на него охотятся. Они расскажут вам, что их тигр проживает на Дальнем Востоке, в тайге, и это, в общем-то, правда, но все же не дает четкой картины. Биолог уточнит, что животное занимает географическую зону, ограниченную Китаем, Северной Кореей и Японским морем. И это действительно так, но иностранцу, даже после изучения карты, это мало что скажет.
У русских этот край тоже вызывает вопросы. Когда инженер Д. И. Романов, проектировавший железную дорогу и телеграф, летом 1859 года сошел с парохода «Америка» на южном побережье Приморского края, он был поражен увиденным. В одной из петербургских газет он оставил восторженный отзыв:
Вблизи этих гаваней местность покрыта девственными тропическими лесами, перевитыми лианами, в которых дубы достигают диаметра одной сажени. Образцы этой гигантской растительности изумительны и никогда нами не были еще видимы; подобное что-нибудь можно встретить только в лесах Америки. Какая великая будущность таится в этих доисторических лесах в связи с великолепнейшими гаванями мира!.. Недаром лучший из портов назван Владивостоком, потому что здесь колыбель нашего флота на Тихом океане, русского значения на его широком лоне[4].
Китайцы называют этот край «шухаи» — лесное море. Когда смотришь на него, стоя на палубе корабля, дух захватывает, но стоит ступить на эту землю, как пошлину за свою необузданную дикость она возьмет и с человека, и со зверя. Если даже вам не нужно противостоять арктическому холоду или опасаться тигров, вас ждут разнообразные насекомые в невообразимых количествах. Сэр Генри Эван Мерчисон Джеймс, член Королевского географического общества, хорошо знакомый и с джунглями, и с членистоногими, писал в 1887 году: