Существует несколько разновидностей этих тварей, одна из которых напоминает гигантскую осу с желтыми и черными полосками на брюшке. Спину мула слепень дырявит с такой силой, что я своими глазами видел струйки крови, вытекающие из укусов… На стоянках животных приходится окружать сплошным кольцом костров, чтобы дым хоть как-то защищал их. На закате хозяева вынуждены плотно закрывать все окна и двери, добровольно лишая себя доступа свежего воздуха… Если же на свете и есть место, где маленькие вампиры способны сделать жизнь невыносимой, то это летняя маньчжурская тайга[5].
Множество несчастных в этих краях встретили ужасную смерть от укусов насекомых привязанными к дереву, и даже Юрию Трушу доводилось прибегать к этому методу, чтобы сделать некоторых особенно упрямых браконьеров посговорчивее.
Считающийся частью Внешней Маньчжурии, Приморский край расположен на юго-востоке России. Здесь проживают около четырех миллионов человек и обитает большая часть амурских тигров. Небольшой отросток на массивной туше Российской империи, Приморье впивается в восточную китайскую границу, словно коготь или клык, и до сегодняшнего дня остается болевой точкой. Вокруг этих земель постоянно нагнетается напряжение, типичный конфликт между географическим положением и административной принадлежностью: столица края, Владивосток, где проживает более полумиллиона жителей, находится всего в двух днях пути поездом от Пекина. С другой стороны, поездка в Москву занимает целую неделю, девять с лишним тысяч километров по легендарной Транссибирской магистрали. Ни один другой областной центр не находится на таком удалении от собственной столицы, даже до Австралии ближе.
Трудно выразить, насколько далеко за пределы видимости этот край простирается относительно российских политических, культурных и экономических центров, но название может так же много рассказать о месте, как имя о человеке. Многие сибиряки называют восточную часть России материком — так же жители Аляски называют континентальные штаты. Но большая часть Сибири на тысячи километров ближе к столице, чем Дальний Восток России. По своей крайней удаленности, как географической, так и культурной, Приморский край скорее напоминает Гавайи. Приехав сюда, человек чувствует себя инородным телом посреди географического завихрения, в котором притяжение Европы и Северной Америки ослаблено до предела, а знакомых ориентиров попросту не существует. В Приморье нечасто встретишь туриста. Здесь, на изломанном крае Евразии, иностранцем скорее окажется северокорейский гастарбайтер, чем случайный путешествующий немец.
Хотя Владивосток, где разместился центральный офис инспекции «Тигр», расположен южнее Французской Ривьеры, местным жителям приходится мириться с тем, что здешние заливы не освобождаются ото льда до самого апреля. Раньше тигры часто бродили по крутым окрестным взгорьям, и одна из сопок до сих пор носит название Тигровая, а у ее подножия пролегла Тигровая улица. В суровые зимы хищники по-прежнему рыщут по окраинам города, охотятся на собак. В 1997 году одного пришлось застрелить, потому что он не раз нападал на машины возле аэропорта. Во многих смыслах Приморье находится на стыке цивилизации и осваиваемых земель. Эта территория — и весь Дальний Восток в целом — занимает свою собственную нишу где-то между первым миром и третьим. То, что поезда здесь чистые и приходят по расписанию, является вопросом чести и предметом гордости, но на станциях, куда они прибывают, подчас даже нет платформы, а выдвижные ступеньки порой примерзают намертво, так что пассажир, добравшись до места назначения, вынужден попросту выбрасывать свой багаж в темноту, а сам прыгать следом.
Поскольку жизнь в этих краях проходит по сложносочиненным и жестким законам — комбинации наследия советской бюрократической системы и хаоса свободного рынка, — даже самая незначительная попытка взаимодействия с чиновниками может оставить впечатление, что вас занесло в какой-то сумасшедший дом. До сегодняшнего дня Дальний Восток России остается местом, куда не проникли ни политкорректность, ни экологическое мышление, в то время как патриотизм цветет пышным цветом. Владивосток — это самая крайняя точка на востоке, где вы ощущаете себя в России, где громадные памятники погибшим воинам, освещенные вечным огнем, определяют облик площадей. Чтобы понять, насколько наследие героических жертв Великой Отечественной войны еще живо в сознании среднего горожанина, достаточно выйти на Светланскую, одну из главных торговых улиц города, обрамляющих порт, в котором швартуется Тихоокеанский флот. Здесь воскресным утром в начале двадцать первого века, спустя более шестидесяти лет после взятия Берлина их дедами, парочка молодых отцов, выбравшихся с женами и детьми пообедать, взывает к наследию того времени с агрессивностью, на какую способны лишь отдельные представители западного мира. После того как они утвердили решающую роль Советского Союза в победе над нацистами и отмели прочь все намеки на помощь союзников, один из этих молодых людей говорит: «Если вы с нами, мы будем защищать вас всеми силами нашей русской души. Но если вы против нас, — теперь палец, нацеленный на вас, напоминает дуло пистолета, — всей силой нашей русской души мы будем бороться. Мы будем бороться против вас до самого конца!»[6]
5
«Существует несколько разновидностей»: Генри Эван Мерчисон Джеймс.