Проходила вторая неделя охоты, а успехи невелики: три-четыре кабана, несколько коз. Тори принимал участие в новой для него охоте и проявил себя молодцом.
Собак кормили дважды: утром и вечером. Хозяйка варила чумизную похлебку с костями и осердьем зверей, и, когда еда остывала, ее разливали каждой в отдельную чашку. Главным собаководом в нашей группе был Коля, который руководил их кормежкой. Он и позвал меня однажды утром на кухню, где кормили собак.
— Смотри, что придумал Торка: первый раз вижу, чтобы собака выкидывала такое. Ты понимаешь, он сознательно стал недоедать по утрам свою порцию, но чашку оставляет не просто, а заталкивает ее в угол — на вечер. Вот смотри!
В самом деле, едва съев половину завтрака, пес старательно запихивал носом тяжелое гончарное изделие в дальний темный угол кухни. Потом вопросительно оглянулся: вам, мол, ясно — я не просто наелся, а оставляю это себе на ужин?
Коля поспешил его успокоить:
— Хорошо, хорошо, Тори, понятно, никто не тронет твою чашку…
Вечером, едва вернувшись, он шел в свой угол, не торопясь доедал утреннюю порцию, а потом спокойно дожидался, пока остудят и раздадут ужин. Никогда, ни до, ни после, мне не приходилось встречать подобной сознательности у собаки. Казалось, ему недоставало только речи…
Вечером седьмого февраля братья Гусаковские рассказали, что, возвращаясь в сумерках по лесовозной тропе, встретили след крупного тигра, пересекшего их путь. Это была сенсация! К тому времени тигры в Корее стали редкостью, иногда заглядывали сюда из соседней Маньчжурии.
Отец опасался, не перепутали ли молодые охотники тигровый след с медвежьим. Это мог быть спугнутый кем-то из берлоги шатун.
Но вот, подпрыгивая на здоровой ноге, в фанзу ворвался разгоряченный ходьбой и сногсшибательной новостью Ю Мина. Он бросил на пол свою черную плюшевую шапку и прохрипел:
— Тигр напал! Задрал в Верхнем Унгидоне корову! Сожрать не успел, отогнали. Сегодня ночью мужики спать не ложатся, жгут костры. Всю скотину и собак попрятали по домам. Просили передать охотникам — пусть выручают: не убьют, так хоть прогонят черта!
Макар заметил наши приготовления, облегченно вздохнул:
— Ага, вы уже готовитесь, это дело. Что нужно, чем помочь?
Все необходимое для длительного преследования собрали с вечера. Отобрали самые надежные патроны: в двадцатые годы фабричных патронов у нас почти не было, пользовались самодельными, всячески комбинируя гильзы и пули, часто случались осечки. А с тигром подобный риск недопустим.
Вышли рано, задолго до восхода. Настроение приподнятое. Когда подошли к следу — рассвело, собаки уткнулись носами в большие лунки. Да, то был крупный тигр-самец. Сомнения отца рассеялись.
По мере изучения следов собаки медленно опускали хвосты, их энтузиазм падал на глазах. Самым невозмутимым выглядел Тори, возможно, потому, что это было его первое знакомство с такого вида кошкой, и он недооценивал всей серьезности встречи.
Высокие и крутые, покрытые смешанным лесом корейские горы громоздились над нами. По гребням выделялись голубовато-зеленые вершины старых сосен.
След сразу повел в гору. Отец впереди, мы — цепочкой за ним. Часа через полтора выбрались на длинный отрог станового хребта, поднимавшегося с востока на запад. И тут, на самом верху, спокойный и размеренный след хищника вдруг стал иным: тигр остановился, потом пошел осторожно мелкими шажками. Так он ступает, когда чует добычу. И точно! Он вышел на вчерашний, чуть припорошенный след очень крупного секача-кабана.
Владыка северных джунглей долго как бы в раздумье стоял перед внушительным следом свирепого зверя. Потом медленно направился за ним. Мы переглянулись: ситуация становилась интригующей. Не торопясь, тронулись по следам великанов. Вскоре кабан свернул на южную покать, стал спускаться. Тигр, не задумываясь, повернул за ним. Отец просиял, оглянулся и прошептал:
— Видно, здорово проголодался, коли рискует напасть на такой броненосец! (Обычно тигр избегает нападать на подобных колоссов, предпочитая брать молодежь и чушек.)
Глаза отца сужены, усы топорщатся, на щеках двухнедельная щетина; в этот момент его голова сама напоминала голову тигра.
Спускаясь по следам медленно и осторожно, вышли на выступ гранитной глыбы, нависшей над косогором. Кабан обошел ее вокруг, тигр влез наверх. Но что это? Судя по движениям, он уже подкрадывается: шаги совсем короткие, в аккуратных круглых отпечатках чувствуется напряжение и собранность. Вот он присел у края выступа, а дальше?